– Лина! – зовет он меня, а мне совсем не хочется идти.  
Потому что именно в этот момент я хочу прижаться к нему всем телом. Вдохнуть любимый аромат... Такой... родной... Я по нему соскучилась на самом деле, но он разбил вдребезги мое доверие и вместе с ним чувства, которые так притягивали меня к нему. Сейчас от них осталась совсем маленькая часть... 

Я же так бежала от Цербера. Я хотела, чтобы он не пострадал. Но он пришел за мной. Нашел. И не отпускает. И теперь... Гриша точно убьет его, как только появится возможность. Не пощадит. А я... Я Цербера терять не хочу! Каким бы он там ни был! 

– Ангелина!  

– Да. Иду, – несмело делаю шаг к нему, приближаюсь вплотную. Хочу просто поднять голову и взглянуть ему в глаза. Но что-то останавливает меня... 

– Уезжаем. Сначала в больницу. А потом летим в Москву. Ты же хочешь... в свой дом? – задает он вопрос, а я не могу поверить своим ушам.  

– В наш дом? В отцовский? – я всё еще в шоке. – Да. Естественно, хочу.  

– Ну и отлично. Узнаем, как там малыш, и летим. Договорились?  

Сглатываю, затем много раз киваю.  

Я стою на месте, не в силах сделать ни шага, смотрю куда-то в область груди Цербера, и в голове только одна мысль: обними. Да, я так сильно этого хочу, но сама не могу сделать, потому что обида берет верх. Я не могу просто так простить... Не получается... 

А еще... Мне очень интересно, в каком состоянии сейчас отцовский дом. Пустует наверняка...  

– Спасибо.  

– Лин, – он касается моей щеки костяшками пальцев. – Давай только без глупостей. Нам сейчас не до обид и прочего. Как вылетим из этой гребаной страны, так, если захочешь, можешь прибить меня. Заслужил. Обещаю, не буду сопротивляться.  

Он издает короткий смешок, и я улыбаюсь в ответ.  

– Он нашел нас, да?  

– Нет, конечно. Просто мы не можем удалить некоторые снимки с камер наблюдения. Иногда нужно предпринять меры. Ты же понимаешь меня?  

– Конечно, – выдыхаю, понимая, что он не будет меня обнимать. Черт, вот не понимаю я свою реакцию. Чувствую то же самое, что и чувствовала, когда желала съесть всю упаковку клубники. Хочу и всё!  

– У нас мало времени, – берет меня за руку и подносит к губам. Целует кончики каждого пальца.  

Мы молча направляемся к двери, где я одеваюсь и напоследок поправляю волосы.  

– Очень красивая, – его хриплый голос совсем близко. Прямо у уха. – Очень... 

Я поворачиваюсь к нему лицом, и он моментально прижимает меня к себе, обняв за талию. Только успеваю открыть рот, как Цербер сжимает мои волосы на затылке и тянет назад, фиксируя голову, впивается в мои губы.  

Жадно, с напором атакует, всасывает в рот мой язык, отчего дрожат колени. Я цепляюсь за его плечи и кусаю его губы, на что он лишь улыбается и, подхватив меня за бедра, усаживает на тумбочку.  

– Лин, – дышит часто. – Останови меня.  

А хочу ли я?  

– Нам пора.  

Я понимаю, что у нас действительно нет времени, и я очень хочу уехать в Москву. А если муж нас найдет, то можем даже не мечтать об этом... 

Когда мы спускаемся вниз, нас ждет огромный внедорожник. Цербер помогает сесть на переднее пассажирское сиденье, а сам садится за руль. Плавно, не спеша он ведет машину, ежеминутно осматриваясь по сторонам. У меня складывается такое ощущение, будто за нами следят.  

– Не боись. Всё будет отлично, – уверяет, останавливаясь на парковке больницы, и сразу же со всех стороны нас окружают несколько черных автомобилей.  

– Боже... – постанываю. Колени дрожат, руки потеют.  

– Лин, это свои. Успокойся, – сжимает мою руку, целует тыльную сторону ладони. – Расслабься.