Ольга Иванова Анестезия любви

– Зачем ты вообще меня туда притащил? – Я со стуком захлопнула дверцу машины. – Чтобы очередной раз унизить перед своими родственниками?

– Не неси чушь. – Муж скорчил недовольное лицо и завел двигатель.

– Это не чушь, Дима, не чушь! – сорвалась я. – Твоя мать бесконечно унижает меня, обзывая пустоцветом и дохлой кошкой. Отец отпускает идиотские шутки о том, где должно быть место женщины, сестра тоже только и умеет, что язвить. А ты никогда меня не защищаешь, еще и подыгрываешь им!

– Ты, как всегда, преувеличиваешь. Стала такой истеричной. Ты хоть на себя посмотри, – муж уже говорил сквозь зубы, цедя слова. – Дерганая, злая…

– Ну конечно, это я дерганая, – я нервно хохотнула. – А кто меня такой сделал?

Горло сдавило спазмом, на глаза навернулись слезы. Я действительно себя не узнавала в последнее время, вот только эти изменения произошли не от счастливой жизни.

– И маму можно понять, – продолжал муж. – Она ждет внуков от любимого сына, а ты…

– Опять я, все время я, – прошептала я с безумной горечью и отвернулась к окну.

Начался дождь, и по боковому стеклу бежали ручейки воды. Сквозь эту пелену город казался одним сплошным разноцветным пятном.

Что я вообще здесь делаю? В этой машине? С этим человеком?

Мы остановились на светофоре.

– Я хочу развода, – проговорила я тихо.

– Что? – муж, не расслышав, нахмурился.

Я повернулась к нему и произнесла отчетливее:

– Давай разведемся.

Дима демонстративно закатил глаза, как всегда не воспринимая мои слова всерьез.

– Я подаю на развод, – повторила я уже с нажимом.

– Точно с ума сошла, – прошипел муж.

– Нет, просто устала. От всего. И от тебя в том числе.

– Дома поговорим.

Но я не собиралась ждать. Дошла до той самой грани, когда чувствуешь: хуже уже не будет. Потому что «хуже» – это здесь и сейчас. Здесь и сейчас.

– Ну зачем я тебе, Дим? – спросила все так же устало. – Такая вот бесполезная. И детей тебе не родила, и хозяйка плохая, со слов твоей мамы.

– Свободы захотела? – недобро ухмыльнулся муж. – Да что ты без меня будешь делать? Жить на что будешь? Ты же без меня – никто. Ни работы, ни профессии.

«Да я же из-за тебя ничего этого не имею!» – чуть не крикнула я. После получения диплома едва год проработала, потому что «жена должна заниматься домом».

Ответить я не успела: завибрировал телефон, который муж положил перед собой на приборную панель. Дима потянулся было за ним, но тут машину тряхнуло на «лежачем полицейском», и телефон соскочил с панели прямо мне на колени. На экране светилось сообщение от некой Даши: «Привет, мой слоненок. Соскучилась по твоему хоботку. Приедешь сегодня на ночь?»

– Слоненок? – Мне почему-то стало смешно. До реальной истерики. Нет, я подозревала, что у него есть любовница, скорее всего, и не одна, но я никогда не рылась в его телефоне. Считала это ниже своего достоинства. А тут случайно глянула – и сразу в яблочко. Еще и этот «хоботок»…

– Отдай! – взревел муж.

Он дернулся ко мне, на миг выпустив руль из рук, и машину повело в сторону.

Я закричала.

– Дура! – рявкнул Дима, пытаясь выровнять автомобиль.

Но было уже поздно. Удар. Нас закрутило по проезжей части. Перед глазами все замелькало и затряслось. А потом еще удар, сильнее прежнего. Резкая боль во всем теле – и я отключилась.

***

Андрей Лавров

– Вы уже уходите? – окликнула Андрея медсестра Лина, стрельнув в него глазками.

– Почти, – ответил он, делая пометку в журнале.

– Устали, наверное? – Она накрутила на пальчик рыжую порядку.

– Устал, – Андрей продолжал игнорировать ее уже не прикрытый флирт.

Он действительно до одури устал после почти двух суток дежурства, и взбодрить его, пожалуй, сейчас не смогло бы ничто и никто, не говоря уже о симпатичной медсестричке.

Еще пятнадцать минут, и можно идти домой. Спать.

– Андрей Александрович, нам везут женщину после аварии, тяжелую, – подбежала к ним еще одна медсестра. – Вы же уходите?

– Ухожу, – на автомате ответил тот.

Спать. Скорее спать.

– Нужно найти Бельского, не видели? Куда-то запропастился. Если увидите, передайте, чтобы он спускался. Скорая вот-вот будет.

Андрей кивнул и направился в ординаторскую – переодеваться. По пути достал телефон и набрал номер своего неуловимого друга Олега Бельского.

Внезапно трель знакомой мелодии раздалась из процедурной. Андрей дернул дверь – заперто. Тогда он стукнул кулаком и громко произнес:

– Белый, закругляйся! Тебе экстренного пациента везут. Белый, да чтоб тебя!

Наконец за дверью наметилось шевеление, и наконец она открылась.

– Чего орешь? – Олег торопливо закрыл дверь, не давая возможности увидеть ту, что осталась внутри.