– От мыслей и страхов оно набирает силу.

Еще лучше. Собственная рабыня обвиняет в трусости.

– На песок спать не пойду, – заупрямился.

Вокруг города вряд ли можно найти чистое, без верблюжьих лепешек место. А он несколько брезглив в этом плане.

– А на пол? – предложила тем же вымораживающе спокойным тоном Анди.

Ирлан тяжело вздохнул – он так мечтал о нормальной постели, но вспомнил кошмар и согласился. Потянулся за штанами, надел, бросил на пол одеяло, лег сверху. Прикрыл глаза. По полу едва слышно прошлепали босые ноги. Потом голову обхватили, и Анди уложила ее к себе на колени.

– Спи, – приказала, положив ладонь на лоб.

Никакого почтения к хозяину, – еще успел посетовать Ирлан и провалился в сон.

Проснулся от тревоги. Открыл глаза – в комнате было темно, значит, еще ночь.

– Х-хозяин, – позвали сдавленным шепотом от порога.

Чтоб вас всех пески пожрали, – мысленно пожелал Ирлан. Сверху вздохнули, шевельнулись, и он вспомнил все: приход девушки и на чьих коленях сейчас спит. Чувствовал он себя отлично, а главное – никаких снов.

Сполз вниз, осторожно сел, зашептал в ответ:

– Тише, – боясь, что неугомонный слуга сейчас разбудит рабыню.

– Там этот пришел, – в ответном шепоте Жарка засквозило отчаяние, – храпит так, что стены трясутся. Можно я ваш сон поохраняю? – взмолился.

Ирлан обернулся – Анди спала сидя, прислонившись к стене, и сердце кольнула жалость – вымоталась ведь не меньше остальных, еще и лечит его по ночам.

Ирлан осторожно, не дыша, поднял ее на руки, удивившись легкости тела, шагнул из комнаты – вбитое матушкой воспитание не позволяло оставить девушку рядом с собой. Сейчас он был полон сил, и идущий от троглодки аромат сладких трав тревожил, пробуждая мужские желания.

Наткнулся на ошалелый взгляд слуги, прошипел предупреждающе:

– Лечит она меня.

– Лечит, – эхом повторил Жарк, двинулся на цыпочках следом, не удержался и спросил: – Ведьма?

– Нет, молитвами к пустыне, – мотнул головой Ирлан, следя за лицом девушки – вроде не проснулась. Сзади удивленно ойкнули и заткнулись.

Ирлан вошел в комнату рабыни, уложил Анди на кровать, прикрыл. Постоял, любуясь тонкими чертами лица. В лунном свете кожа стала белой, и сейчас девушку легко можно было принять за красавицу из Аргоса.

– Если хочешь – охраняй ее сон, – прошептал, ткнув рукой в сторону второй кровати.

Жарк боязливо покосился на спящую троглодку, спросил:

– А она меня не прибьет, обнаружив в своей комнате?

– Храпеть не будешь – нет, – заверил Ирлан и, чувствуя себя отомщенным, удалился.

– Я тут перемолвился с ребятами, – проговорил вместо приветствия Орикс, когда Ирлан спустился на завтрак. Проходя мимо комнаты рабыни, он прислушался, удовлетворился тишиной и отправился дальше. Пески заставили смотреть на жизнь философски: либо она его, либо они найдут общий язык.

Ирлан кивнул наемнику, поблагодарил за появившуюся на столе чашку с травяным чаем, и подавальщица, улыбнувшись в ответ, упорхнула на кухню за кашей.

– В городе оживленно.

Ирлан пожал плечами – в Нурсовых вратах сходилось много путей. Отсюда можно было отправиться тайными тропами, в обход пограничных патрулей, на север, чем активно пользовались контрабандисты. Здесь останавливались все крупные караваны – пополнить припасы, нанять охрану. Расценки тут были дешевле, чем в Хайде, а торговый люд выгоду упускать не любил.

Ирлан с благодарностью принял миску горячей рассыпчатой кашей, щедро сдобренную сладкими финиками.

– Говорят, прибыл человек салгаса из Хайды, – продолжал на что-то намекать Орикс, – близкий к нему человек.