– Что это она? – заволновался Жарк, которому от брошенного на него взгляда девушки стало не по себе, и в голове зароились подозрения.
– Пошла умилостивить пустыню, чтобы она не прогневалась на твои слова и не наслала на нас погибель, – пояснил Орикс, невозмутимо потягивая чай.
Жарк побледнел.
– А может наслать? – заинтересовался Ирлан. Он нисколько не волновался насчет Анди и гнева богини, а вот послушать об опасностях пустыни было полезно.
– Попадал я пару раз в песчаную бурю, – с видом бывалого начал рассказывать наемник, – последний раз думал заживо похоронит. Не видно не зги. Все вокруг желто-серо. Ветер воет – страсть. Песок лезет в рот, в нос – только тряпкой и спасаешься. А по коже сечет, зараза, точно острыми колючками, а не песком кидается.
Помолчали. Потом Жарк нервно спросил:
– Не слишком ли она долго?
Орикс с сожалением заглянул в пустую кружку, вытряс последние капли на песок, убрал в сумку.
– Если сочтет, что объедков нашего ужина недостаточно, может и жертву принести. Зверя там или человека. А вообще здесь уважают головы. Причем отрезать надо обязательно у живого, после вытащить язык, мелко порезать, обвалять в золе и съесть – тогда к тебе перейдет сила и удача убитого. Тело надлежит сжечь, пепел развеять по пескам, чтобы мертвец тебя потом не тревожил, ну а головы сушат и вешают в жилищах. Говорят, помогает от темных духов и приманивает удачу.
– Прям отрезают и вешают? – с придыханием спросил Жарк. Оглянулся, точно троглодка уже стояла у него за спиной с ножом в руке. Пробормотал: – Ножи-то все на месте.
Орикс поманил его к себе, а когда слуга наклонился, произнес, понизив голос до сокровенного шепота:
– Троглоды и голыми руками могут оторвать.
Жарк отшатнулся, свалился с тюка, на котором сидел, угодил ногой в костер, зашипел, выдергивая пострадавшую конечность, оглянулся и завопил – за спиной темным призраком стояла Анди. Девушка удивленно вскинула брови, холодно посмотрела на хватающего ртом воздух слугу и перевела взгляд на Ирлана:
– Идем. Ты же хотел лечиться?
Ирлан с сомнением глянул на стоящую за кругом света темноту. Удалятся от костра не хотелось, но сам согласился, отказ теперь будет выглядеть трусостью.
– Хозяин, – жалобно проговорил Жарк, смотря полным сочувствия взглядом, точно на смерть провожал.
– Все в порядке, Жарклан. Не волнуйся. Пески меня не убьют.
Проклятие его убережет, чтобы потом самолично убить в назначенный срок.
Анди запалила самодельный факел, воткнула его на вершине бархана, указала на разровненную площадку:
– Раздевайся и ложись.
Ирлан поежился.
– Полностью? – уточнил обреченно. Того, что Анди ему навредит он не боялся, но остывающий песок в качестве постели его не привлекал.
– Полностью, – подтвердила девушка.
Ирлан слышал о том, что многие племена спокойно относятся к наготе, но одно дело слышать и совсем другое – оголяться в присутствии девицы. Матушка бы уже пребывала в предынфарктном состоянии.
– Отвернулась бы, – проворчал, берясь за завязки брюк.
Троглодка фыркнула, но отвернулась.
Ирлан одним движением стянул брюки с портками, улегся на оказавшийся неожиданно теплым песок, прикрыл причинное место рубашкой.
Единственный факел больше чадил, чем давал свет, и в отбрасываемых тенях лицо девушки казалось темным – только глаза блестели.
Она обошла его по кругу, что-то шепча, потом положила горячую ладонь на лоб Ирлану и приказала:
– Спи.
Сон навалился неожиданно, точно по голове ударили, последней мыслью было: «Что-то в ней есть… загадочное».