– Привет, я подзаработал немного, заказывай, что купить.

– Ананасов купи и рябчика, еще икры. Только черной не бери, уже тошнит от нее.

Дмитрий рассмеялся. Хорошо, когда жена веселая.

– А на десерт что?

– Хлеб закончился, чай и сахар нужен, говядины купи, ребенку две банки Нутрилона и памперсы. Хватит финансов?

– Еще останется. Скоро буду. – Дмитрий отключился, вздохнул. – А я бы от черной не отказался.

Дмитрий скреб вилкой по тарелке и думал. В самом деле почему не взял? Мог бы порадовать двух любимых людей. Ладно, сын пока не понимает, что может пить молочную смесь повкуснее, пеленаться в белье помягче, одеваться если не потеплее, то понаряднее. Но жена. Ходит в стеганой куртке, одни джинсы носит, другие стирает, чулки штопает. Стесняется с подругами встречаться. На 8 марта заколке со стекляшками обрадовалась как диадеме с бриллиантами. А ей всего 26.

Не о них ты думал, тут я на первом месте! Как же я украсть посмею! Я же уважать себя перестану! Я! Не уважать – любить! Все проще простого: себялюбие. Разгадка принципиального поведения. О себе любимом думал в первую очередь. Тем более «украсть»! У кого? У жуликов отщипнуть кусочек добычи.

Кабанов сжал челюсти. Так чем от них станешь отличаться? Чем оправдаешь методы борьбы?

Да, перестав быть полицейским, Дмитрий не перестал ненавидеть преступников. Поэтому скрипнул зубами: правильно не взял – ни жена, ни сын с голода не умирают, будут еще лучшие времена. Просто обязаны быть!

– Ты чего задумался?

– Так. – Дмитрий поднял голову, посмотрел в синие глаза жены. Морщинка между бровями, потемневшие веки. Молодость пройдет и не заметит.

– По работе скучаешь? Может, тебе в самом деле частным детективом стать?

– Сериалов насмотрелась? Офис, пушистые клиенты в очереди толкаются, жулики колятся на раз-два.

У Кати заблестели глаза, она отвернулась к плите, ложка зазвенела по кастрюле.

Дмитрий звякнул вилкой по тарелке, поднялся, обнял жену, прошептал в ухо:

– Прости, Катюш.

– Ребенка разбудишь.

– Чего?

– Вилкой аккуратнее.

Дмитрий почувствовал, что жена улыбается.

– Я эту тему уже обдумывал, – тихо сказал Дмитрий. – Стану я ИП, получу лицензию, рекламу в интернете размещу – за бесплатно: «Розыск без вести пропавших, сбор информации, проверка алиби, бла-бла, лицензия №.такой-то. Налог заплачу. Только вот с чего? Есть такие объявления. Не много, но есть и, судя по расценкам, скидкам и прочим заманухам, лапу детективы частные сосут. Не готовы наши граждане к частным детективам обращаться. Какая-никакая, а полиция – орган государственный, а значит бюрократический в хорошем смысле. Заявление написал, машина со скрипом, но завертелась.

– Что же они тогда Горохова твоего не нашли? – напомнила жена прошлогоднюю историю.

– Не искали потому что. Записку его «я уехал за новой жизнью» к материалу приложили и написали отказной.

– Опять ты словами непонятными говоришь. Если реклама есть, значит, это кому-то нужно. Почему бы не попробовать? И не надо сразу лицензию покупать, пойдут дела – оформишь. Дадим рекламу, придумаешь что-нибудь, чтобы не придрались бывшие коллеги. Мой телефон укажешь, как секретарский, а я всем буду говорить: «его сейчас в офисе нет, он на задании, оставьте телефон, детектив с Вами свяжется».

Дмитрий поцеловал жену в щеку.

– Для секретарши ты слишком умная. Хотя и красивая. Помощником будешь. Интернет у нас еще имеется?

– Имеется, я заплатила за месяц, модем в ноутбуке.

Вадим щурился от яркого солнца и вдыхал ветер. Легкие раздвигали ребра, жадно впитывая кислород. Пахло оттаявшими деревьями, весной, новой жизнью. Вадим направился на встречу с прошлым.