Если попробовать соотнести маршрут, вид из окна и если я правильно оценила размер особняка, то зала, куда нас в итоге привели, находилась в самом в центре дома. Пока в ней никого не было, но чисто семейного «ужина с родителями» нам явно не светит, разве что у Дюрана ещё штук пять братьев – вокруг стола, накрытого белоснежной скатертью, стояло целых десять кресел. Ладислас жестом показал мне, на какое место садиться, а сам вышел, оставив меня одну. Оно и к лучшему, пока есть время, осмотрюсь, где мне сдавать сегодняшний зачёт. Для студента, как и для военного, знание местности, где он проведёт сражение с экзаменаторами – первый шаг к победе. К украшению залы для встреч здесь относились как к искусству. Все углы были скруглены, стены украшены в основном резными панелями, но местами присутствовали также шелковые обои с цветочным узором. Напротив окон – большие зеркала, которые расширяли пространство, придавая ему неопределённость. И вообще, словно в противовес статичному парку, здешние узоры с большим количеством абстрактных и асимметричных деталей создавали ощущение текущего потока. Кстати, мебель тоже была словно отражение парка. Если там фонтаны и статуи, причём даже статуи девушек, всё равно отдавали чем-то мужским, грубым и массивным, то стол и кресла ощущались именно женственными: стройные ножки, асимметричный орнамент и обивка светлых оттенков. Я прислушалась к своим ощущениям. Несмотря на достаточно большой размер, комната умудрялась создать интимную атмосферу и мне понравилась.

Двери в залу Ладислас, когда уходил, оставил прикрытыми не до конца, поэтому когда за створкой раздались голоса, я смогла разобрать каждое слово. Ну да, для этого пришлось встать и сделать несколько шагов к двери – но может у меня просто ноги затекли?

– Ладислас, ну и где ты её нашёл? На тебя обращало внимание столько подходящих девушек, красивых, хороших семей, нашего круга. Да что там, та же Ферреоль, несмотря на некоторые моменты в её репутации, и то подходила тебе намного лучше. А что сделал ты? – сказано было едким тоном, хотя голос был высоким и мелодичным, про такой говорят – серебряный.

– Мама, прекрати! – возмутился мой как бы жених. – Я её полюбил.

– Полюбил он, – продолжала ворчать обладательница серебряного голоса. – А ты не думал про свои обязанности перед семьёй? Твоё положение в обществе накладывает определённые…

– Мама, – устало произнёс Ладислас, – тут не о чем теперь говорить. Неужели не примешь выбранную мной невесту, носящую под сердцем моего ребёнка? Невестка у тебя в скором времени будет. Род я продолжил. Что тебе не нравится?

Если в начале подслушанного разговора мои глаза полезли на лоб, то дальше стало немного обидно и хотелось кого-нибудь треснуть. Даже знаю – кого. Он меня любит, да? Но как играет, зараза, как хорошо играет. Его мама права в этой ситуации целиком и полностью. Формально, несмотря на якобы мою беременность, родители имеют право не дать благословения на наш брак, насколько я запомнила семейный кодекс. Местные законы писали умные люди, предусмотревшие всё что можно и всё что невозможно, вплоть до попыток женить наследника рода «по залёту». Однако Ладислас Дюран уверен, что его родители своим правом не воспользуются. В какую махинацию меня втянули?! Зато можно спать спокойно, вариантов «безопасно отказаться от замужества в силу непреодолимых обстоятельств в виде родителей» мне точно не светит. У меня однозначно всего два варианта завершения нашего контракта – надевать подвенечное платье или примерять тюремную робу.