Бормотание было слышно хорошо, но понять слова по-прежнему не получалось. Но эмоции в этом монологе присутствовали, как будто дедок доказывал кому-то что-то, стараясь быть очень убедительным.

Когда он прошёл мимо нашей пещеры, мы осторожно выглянули. Он продолжал всё так же шаркать по коридору ещё метров пятьдесят, потом подошёл к боковой стене, в которой тоже, видимо, была какая-то дыра или трещина, и вылил туда содержимое ведра. Пройдя ещё немного, он наклонился куда-то, наверное, в очередную трещину в стене, и что-то там зачерпнул своим ведром. Покрутив в нём жидкость, он вылил её туда же, куда и в первый раз.

Картина выглядела так, что дед принёс вылить какие-то помои, потом сполоснул ведро и теперь собирался идти обратно.

– Смотри! – шепнула Маша, – на нём ошейник!

И в самом деле! Я этого сразу не заметил, потому что на шее было намотано какое-то тряпьё. Но сквозь него в нескольких местах проглядывал точно такой же ошейник, какие мы и сами носили недавно. Только вот, без поводка.

Я и до этого думал, что с дедом нужно будет попытаться установить контакт, но увидев ошейник, понял, что сделать это нужно просто обязательно!

Когда дед направился в обратную сторону, я сделал шаг вперёд из тоннеля. Маша, после секундного колебания, последовала за мной. Мы стояли и ждали, когда он приблизится. Он нас заметил, это было понятно. Но вот только виду вообще не подал, разве что бормотать перестал. Он бы, наверное, так и прошёл мимо нас, если бы я не заговорил.

– День добрый! – как можно будничней сказал я.

– Убить меня хотите? – спросил дед.

– Нет, – удивился я его вопросу, – для этого не нужно было бы здороваться!

– Вежливость никто не отменял! – сказал дед, – так будете меня убивать? – и в голосе его послышалась надежда.

– Только если вы будете на этом очень настаивать! – сказал я.

– Настаивать не буду, желать себе смерти плохо, – серьёзно покачала головой дед, – но вот если бы вы сами…

– Я могу обдумать вашу просьбу, – кивнул я, – но мне нужно будет кое-что взамен!

– Не проблема! – усмехнулся дед, – всё, что смогу отдать, отдам, только вот, боюсь, вы будете разочарованы…

– Нам нужна информация, знания, – сказал я, – уж точно не ваши вещи и не ведро!

– Да! – вдруг сказала Маша, и сморщила нос. Ведро и сейчас продолжало источать зловоние, даже после того, как старик его ополоснул.

– Тоже не проблема, – расплылся старик в улыбке беззубым ртом, – что рассказать? Где родился, где женился, где учился? Что интересует?

– Не это, – сказал я, – нам нужно знать, что это за место, что вы здесь делаете и почему… в общем, всё, что касается текущего момента, а не вашего прошлого.

– Место? – старик тяжело вздохнул и, задрав подбородок, почесал его снизу, – поганое место! Я называю его «казематы».

– Тюрьма, что ли? – сдвинул я брови.

– Не только, – прищурился старик, – обычно это ещё и защищённое место в крепости… ну или на корабле, но в нашем случае крепость лучше подходит!

– Но и тюрьма, да? – решила уточнить Маша, которая, как и я, не поняла, опроверг старик значение этого слова или нет.

– И тюрьма тоже, – кивнул он.

– И кого же здесь содержат? – спросил я.

– И содержат, и охраняют! – сказал старик, – самое ценное, из того, что есть.

– При всём уважении, – вздохнул я, – а можно говорить не загадками, а просто рассказать нам, в чём дело?

– Можно, – удивился моей просьбе старик, – я вроде бы и рассказываю! Вы извините, я с людьми почти не разговариваю, не с кем просто, так что, может быть, что-то и неправильно делаю. Но вы спрашивайте, поправляйте меня, я секретов чужих хранить не собираюсь.