А?! Что я сейчас подумал? Стоп! По телу, как слоны, пробежались мурашки. Вздрогнул я так сильно, что носильщики моего бренного тела остановились и подали голос:

– Товарищ старший лейтенант! Американец очнулся!

Опустили меня на землю и тут же обступили со всех сторон.

– Живой! – воскликнул Аверьянов, склонившись надо мной. – Ну ты, американец, и сволочь! Вот говорил я тебе – уезжай вместе с ранеными! Нет, остался… Тьфу!

Да, огорчил я старлея, нехорошо получилось. Надо реабилитироваться. Осмысленно пытаюсь подвигать руками и ногами – нормально все вроде. Туловище тоже в норме, значит, цел, можно вставать! Резво пытаюсь вскочить, но вышло все донельзя отвратительно и бессмысленно. Едва успел я присесть, как меня вывернуло наизнанку в приступе рвоты. Все же вставать мне было противопоказано, с сотрясением мозга-то… ох! Ну и фонтан блевотины я выдал! Ничего ведь не ел давно, откуда столько?! Пограничники, матерясь, отшатнулись назад, а я, продолжая блевать, медленно поплыл в прекрасную страну – Бессознанку.

– Вот дурак-то… – Не согласиться с этим высказыванием еще из мира сознания я не мог. Правда, дурак, сознаюсь…

Второй раз очнулся, уже когда солнце не било в глаза, а светило откуда-то со стороны.

– Сколько времени? Где мы? – Интересно, это мой голос или я вновь куда-то переместился и еще переселился?

– Очнулись? – обратился ко мне голос справа. Медленно, не рискуя, как прежде, поворачиваю голову и вижу шагающего рядом с носилками Боброва. – Время, – смотрит на наручные часы, – двадцать минут третьего, мы уже недалеко от расположения отряда.

– Что со мной случилось? – Надо оценить мое состояние со стороны.

– Вас по голове деревом приложило… – Глаза мои полезли из орбит. – Его миной подрубило и на вас обрушило. Ох и повезло вам: деревце было так себе, тростинка. Будь оно потолще, убило бы. А так – только головой теперь маетесь. – Ну и ну. Вот где подумаешь о важности наличия каски! Как только будет возможность, добуду себе каску!

– Старшина, попросите носильщиков опустить меня на землю. Я себя уже лучше чувствую, попробую встать.

– Э нет, товарищ инструктор! Нельзя вам! – попытался сопротивляться Бобров.

– Остановите, я сойду.

Мысленно ухмыляюсь и жду, когда носилки опустят на землю. В стороне звучит голос Аверьянова, приказывающий нашей группе остановиться. Медленно приподнимаюсь на локтях. Постепенно начинает кружиться голова. Ничего, терпимо, и это странно: так быстро от сотрясения не отходят… Все же сохраняя темп улитки, сажусь и всем телом поворачиваюсь к Боброву и Аверьянову. Осторожно кручу головой и оглядываюсь. Ничего, резко, главное, не дергаться, а так нормально. Встаю на ноги, и меня подхватывают, прежде чем я успеваю упасть назад.

– Все в порядке, отпустите. – Бойцы нехотя, но отпускают меня. Стоим, нормально стоим. Делаю шаг, другой, в голове каждый шаг отдается болью, но не очень сильной. – Нормально, идти смогу. – Старлей недоверчиво глядит на меня.

– Может, ляжешь на носилки, Майкл?

Отрицательно мотаю головой. Ой… Фух. Нельзя так мотать башкой – оторвется на фиг. Так, кобура с трофейным пистолетом на боку, а иного оружия нет.

– Дайте мне оружие – и пойдем. Время не ждет. – Несогласие можно было с легкостью считать с лиц всех моих собеседников. Но оружие дали. Не СВС, а МП-40 и ремень с шестью подсумками с магазинами. Неплохо. Удобно и не очень тяжело. – Попить не найдется у кого? – Окидываю взглядом ближайших бойцов. Мне тут же протягивают алюминиевую фляжку в чехле. Делаю несколько глотков и возвращаю флягу хозяину. О, полегчало. – Спасибо. – Тут же весь наш отряд приходит в движение: пока я пил, Леха дал отмашку. Ну и я не буду отставать.