– Внимание! Минута до выхода на рубеж атаки! Пилотам подтвердить готовность! – раздалось в шлемофоне.

Передатчик для истребителя всё еще слишком тяжел, ставили их только на командирскую машину, а вот простенький детекторный приемник оказался весьма полезен. Лаухин покачал крыльями, подтверждая готовность, и начал слегка принимать вправо. Атаковали широким фронтом, каждой машине досталась своя колонна. Ему лично выпало обстрелять не пехоту, а грузовики. Впрочем, бронебойно-зажигательным пулям в их пулемете автомобильные двигатели были «на один зуб». Говорят, сам Воронцов распорядился, чтобы их разработали. И спасибо ему за это. А трассеры[20], заряженные через каждые три патрона, позволяли точно увидеть, куда именно летят пули.

Ну же! Считанные секунды остались до цели. Есть! Короткая пристрелочная очередь, как учили, а затем слегка поправить прицел и уже ударить длинной, на треть магазина. Всего три секунды, но при скорости «за сотню» он преодолел уже сотню метров.

Ещё успел выпустить короткую очередь и… Колонна закончилась. Теперь разворот и пока они тормозят и разбегаются повторить атаку. А затем придётся менять магазин. Об этом легко забыть, но даже большой уже опустел примерно наполовину.

Чёрт! А это что?! В «фонаре» кабины появились неаккуратные дырочки. Или, как настаивали технари, отверстия. Да он под огнём! Кто-то выпустил по его машине очередь из пулемета. И не с земли, а откуда-то сверху и сзади!

– Мы под огнем! – тут же раздался голос Артузова. – Сзади-справа девять машин противника.

Тут новая очередь ударила по крылу, и перкаль закурчавилась вокруг нового ряда отверстий.

– Пятый! Лаухин! Не спи, уворачивайся!

Александр одновременно с этой командой прибавил газу, бросил машину в резкий горизонтальный вираж, а затем начал быстро набирать высоту. Уфф! Похоже, оторвался! Вот только… Чёрт, он же потерял ведущего!

Ведь сколько раз ему твердили в лётной школе – в бою нельзя отрываться от ведущего! И ослепнуть нельзя. А он, раззява, всё наоборот сделал.

Ладно, хватит себя грызть, быстро осматриваемся, где тут противник? Ого! Это что ж за «летающие автобусы»? Буквально чуть меньше «Русского богатыря» или «Муромца», зато существенно крупнее «Гранда». И тоже два движка, расположенных на крыльях, что и позволило вести огонь по курсу. Ничего себе! Германцы, похоже, курсовым «максим» поставили. О! И кормовым тоже!

Вернее, кормовыми, их оказалось два. Один пулемёт прикрывал заднюю верхнюю полусферу, другой – заднюю нижнюю. Теперь понятно, зачем немцы такой шкаф соорудили. Минимум три члена экипажа, да три «максима», да подвески под бомбы под крыльями… И два немаленьких движка. Непросто поднять такую тяжесть.

Ну, да ничего! Зато скорость у этого «гроба» не может быть высокой. А значит, понятно, как его бить.

– Истребители, не спать! Бить на догоняющем курсе, стреляете по движкам и топливным бакам. Работаете вы! – раздался голос командира эскадрильи. – У нас скорость для этого маловата!

Ну да, прикинул про себя прапорщик, ИБ–1 всего на десяток километров быстрее, а «максим» – штука серьёзная, может и всю ленту одной очередью высадить. Так что всё спасение – в скорости. Быстро догнал, приблизился, обстрелял и отвалил – вот и вся тактика.

Удачно получилось, что он высоту набрал. Теперь разгон со снижением и… На рубеже атаки у него будет преимущество примерно в пятнадцать метров в секунду.

Дистанция до вражеской машины быстро сокращалась, но огонь немцы открыли первыми. Ну да, у них же «максим»! У него и точность повыше, и дальность прямого выстрела. Всё, пора! С первой очереди попасть в движок не получилось, трассеры ушли метра на полтора в сторону, только нижнее крыло слегка зацепил. А вот вторая… Да, есть! Движок задымил, и Лаухин перенес огонь на топливный бак. Совсем короткая, меньше, чем на десяток патронов, очередь – и пулемёт замолк. Блин! Диск же сменить надо было!