Клара проснулась рано, в половине десятого. Когда у тебя каникулы, это рано… Она слышала, как Амели возится на кухне. Сквозь щели в ставнях пробивалось солнце. Гениально! Похоже, погода отличная. До чего же мне лень вылезать из постели… Но надо. Ай! Ноги! Ой, как болят ноги!

– Мел-л-л-и-и-и-и-!!!!

– Да?

– У меня мышцы болят!!!

– Это нормально, детка. Чтобы ноги не уставали, на велосипеде надо ездить каждый день. Завтра станет лучше. Ты спустишься? Погода отличная. Завтрак ждет тебя на столе в саду.

– Хорошо, иду.

Они не виделись несколько месяцев. Кларе столько всего надо ей рассказать! Ну вот, по порядку… Но по порядку не вышло, все новости перепутались, и она выпалила их как попало. Училки в школе – просто отстой, но ей на это наплевать, потому что в этом году у нее появились суперские подружки, все ужасно симпатичные… И потом… у нее есть приятель, он тоже перешел в последний класс. Он в нее влюблен… Конечно, она уверена, она знает. Да потому, что он ей сам сказал!.. А она? Нет, она как-то не очень… Зато они уже целовались… Один раз… но ей не особенно понравилось. И она вдруг подумала, может, после каникул найти другого? Ты как думаешь, Амели? Наверное, так будет лучше?

Амели подумала, что в ее время все было по-другому… Но Кларе говорить не стала: это было бы слишком пошло. А сказала она вот что:

– Да, так будет лучше. Если он целоваться не умеет, так чего уж там…

Явились Пепе с Марселем. Похоже, старина Марсель не в духе и не слишком жаждет возиться с мотором. Ему надоело. Вид у него недовольный. Но когда он увидел Клару, у него в глазах вспыхнул огонек. Она бросилась открывать дверцу автомобиля, расцеловала его, тянет за руки, помогая выбраться из машины. И он позабыл и про усталость, и про боли в ногах, загнавшие его в инвалидное кресло. Правда, иногда… когда никто не видит, он делает кружок пешком. Ну, должны же быть исключения… И Клара, вне всякого сомнения, как раз такое исключение. Амели нежно кудахтала, а Пепе улыбался, выгружая кресло-каталку. Он вовсе не дурак, этот Пепе. Тут все называют его Пепе, хотя на самом деле он Педро. Ему лет тридцать. Он нанялся в дом престарелых медбратом, а потом стал консьержем: больше платят.

Кроме того, когда у него есть время, он оказывает разные мелкие услуги.

– Марсель, йа прриеду к пяти часам!

– О’кей, Пепе, до скорого!

В полдень, как и обещала Амели, они ели нежный овсяный корень. Потом Марсель устроил себе долгую и весьма трескучую сиесту под липой. Комментарии не заставили себя ждать:

– Все это не слишком хорошо для озонового слоя…

– Надо бы предложить занести овсяный корень в список вредных продуктов.

– Чтобы их продавали пучками, перевязанными красной ленточкой, и с черепом на этикетке. Как динамит в комиксах про Счастливчика Люка![1]

Клара и Амели повеселились от души.

Амели выложила инструменты на старый столик на колесах, чтобы у Марселя все было под рукой.

И он начал работать.

– Клара, птичка моя, возьми ключ на двенадцать… да нет, не этот, вон тот… Хорошо… поверни… только против часовой стрелки, потому что тебе надо отвинтить… Ага… хорошо… Вот видишь, если захочешь… А теперь… дай-ка вот эту штуку…

И как всегда, наступил момент, когда Марсель увлекся, схватил инструмент и полез в мотор. Моторы его страсть.

Кларе нравилось наблюдать, как он работает. Он все время ворчал себе под нос, комментируя все свои действия и костеря каждую железку каким-нибудь старинным бранным словом: «Дери тебя кот», «Да чтоб тебя»… «Хреновина одноглазая»… Почему одноглазая? Загадка…