– Тогда, выходит, вы дипломат, как и я.

– В пути приходится быть всеми понемногу. Смотря как повернется судьба. Иногда я картограф, чаще следопыт, даже ботаник. Один раз шаманы заставили быть повитухой.

А еще я беглец, трус и убийца.

Последнее ее позабавило.

– Вот видите, мы в состоянии вести светскую беседу, – с гордостью отметила женщина. – Думаю, это хорошее новое начало.

Она сделала последний глоток бренди и закрутила крышку. Чуть поморщилась, затем вытащила из ножен меч и положила его на стол к моему оружию.

Я не разбирался в клинках. Мог только оценить изящество и красоту, чему на поле боя не было места. Мне он напоминал свою хозяйку.

– Это меч альменов, их национальное оружие, – Трикс по моему взгляду поняла, что объяснения лишними не будут. – Длинный прямой обоюдоострый клинок. Рукоять под одну или две руки. Простая гарда, не стесняющая движений. Все это в сочетании с весом делает оружие универсальным. Он легок для проведения сложных приемов, а минимальная защита кисти позволяет сражаться им молниеносно. Отец с детства приставил ко мне мастера по фехтованию и тщательно следил за моими успехами. Я веду к тому, лейтенант Девак, что мне под силу за себя постоять.

Стоило догадаться, к чему весь этот разговор, хотя я думал, что она замнет ситуацию, произошедшую утром. Неужели я так сильно задел ее гордость, что ей было настолько важно доказать свою правоту?

– Одного клинка мало. Просто считаю, что женщине не место на задании, которое нам поручили. Мы чужие друг другу, а справиться должны как единое целое. Кому на судне вы доверите свою жизнь? Кому откроетесь в час отчаянья? Кому позволите стоять в дозоре, пока предаетесь сну после изматывающего дня? Помножьте это ужасами партизанской войны Кастора и ответами Империи, что мы увидим, нехваткой припасов, жарой, влажностью и вездесущими насекомыми. Путь по реке не будет легким, уверяю. А после приправьте все это вожделением мужчин, которые будет желать скинуть с себя цепкие когти не отпускающего стресса.

Я распалялся все сильнее, объясняясь, будто с ребенком.

В войну мне довелось быть свидетелем всего этого. Как товарищи по оружию спустя месяцы сражений, маршей и окопных перестрелок превращались в зверей. Затем при первой же возможности они спускали своих оборотней с цепей и начинали убивать и насиловать уже мирное население, пусть те и были врагами.

Я был не в силах остановить их или кого-то спасти. Все, что я умел, – лишь нести на своих плечах смерть.

Но что хуже всего, именно мы с Кастором пробудили ту жестокость в людях, а солдаты на «Канопусе» были как раз детьми той войны.

– Раз вы так переживаете за меня, – Трикс прервала череду ужасов в моем сознании, которые были не просто кошмарами, а настоящими воспоминаниями, – давайте объединимся. Защитите меня.

– Мне бы защитить себя, – перед глазами я увидел ту женщину у деревни Шторкс, которую четырнадцать моих бойцов насиловали уже третий час. Я был не в силах им помешать. Не мог спасти ее тогда.

– Вам что-то угрожает, лейтенант? – от меня не укрылось то, как она напряглась.

– Каждому из нас.

Просто на «Канопусе» еще никто в нужной степени этого не понимал.

Море Облаков поражало безмятежностью.

Мы были в пути уже третий день, постепенно приближаясь к дельте реки Унукалхай, отданные каждый на откуп собственным мыслям, которые скрывали за обыденной рутиной.

Экипаж судна словно слился с «Канопусом». Их практически не было видно. Механик пропадал где-то на нижней палубе, следя за двигателями. Повара, который готовил на всех, мы видели лишь на раздаче в столовой. Капитан не вылезал из рулевой рубки, где компанию ему составлял майор Тирон Небул. О чем они часами беседовали, для меня оставалось тайной.