И Эрх, тоже жаждущий забраться мне под юбку, осклабился и добавил еще аргумент:

– Вот уж твой папаша обрадуется такому ценному подарку!

– Что значит, обрадуется?! – намек на здешнего папашу мне не понравился. – Не собираюсь я признавать в нем папашу!

– Иномирянка! Это другой мир с другими правилами! Без сильного самца тебе не обойтись! –Эрх так поглядывал, что без слов понятно, кого в качестве сильного самца предлагает. Возмущенный Варден скривился и смерил телохранителя гневным взглядом. Еще немного, и тонкокостный аристократ заявит, что здесь самый сильный он, и тогда я истерично расхохочусь и наживу себе врага. Я не дура, просто нервы на пределе, однако вовремя вмешалась Падия.

– У нее точно нет метки?! – уточнила она, хмуря тонкие, почти невидимые светлые брови.

– Могу осмотреть более подробно, – предложил «помощь» ее братец, похотливо поглядывая на меня.

– Позже, – сердито осадила Вардена сестра.

Странно, они очень похожи внешне, но совершенно разные по характеру. Падия собранна, холодна и умна, а вот брат умом не вышел, наверно, все ушло в рост иных частей тела. – Сейчас нужно хорошо продумать каждую мелочь. У нас есть невероятная возможность убедить всех, что не было никакого бешенства!

– Бешенства?! – насторожилась я.

– Увы, – вздохнула она, – периодически случаются среди двуликих приступы бешенства. У незапятнанных родов возрастает возможность укрепить положение. Альвиана была из бедного клана, подчиняющегося нашей семье. У отца есть враги, и он уже начали разносить по столице, что мы тоже прокляты. А тут такой подарок: ты живая и невредимая! Отец сможет укрепить положение в совете.

– Думаете, вам поверят, что я воскресла?

– Кто заболел – тот умирает. Так что сам факт твоего здравия опровергает подозрения о бешенстве Альвианы. Вопрос только в том, чтобы некоторые держали язык за зубами.

– Будет, – уверенно ответил Варден. – Я щедро заплатил, и он в докладе напишет, что метка погибшей не определилась из-за ран. Для него главное, что бешеный истреблен, на остальное Дельрен за хорошую сумму закроет глаза. А ее, – кивнул в мою сторону, – клан примет.

– А она клан? – вздохнула Падия, предчувствуя проблемы.

– И это устроим, так ведь, милая? Ты не будешь упорствовать? – обратился он ко мне, снова улыбаясь как ни в чем не бывало.

– Я не знаю этого мира и поспешных обещаний не даю, – твердо ответила я.

– Да кто тебя спросит! – вспылил, покрываясь красными пятнами от раздражения. – Или слушаешь, что тебе говорят, или папаша придет за тобой! И мы даже слова против не скажем, когда он возьмется за твое укрощение.

– Здесь у меня нет папаши! – изо всех сил я пыталась держаться уверенно и не показывать слабину. Не знаю, удается ли. Если у них хороший нюх, не распознают ли они силу моего страха?

– У тебя нет выбора, – спокойным, примирительным тоном объяснила Падия.

– У вас тоже не так много вариантов, – парировала я, не собираясь так просто сдаваться и верить чужим словам. – Поэтому извольте объяснить «папаше», что если я играю роль Альвианы, то это не значит, что я Альвиана!

– Хорошо, – нехотя согласилась она, поняв, что я не такая уж и глупая, – как-нибудь решим это.

– Пока не получу гарантии, что своей судьбой буду распоряжаться сама – я не буду изображать Альвиану.

– Девка распоряжается собой?! – громко расхохотался Варден. – Да где это видано?!

Я смерила его ироничным взглядом, смеяться он перестал, однако процедил с угрозой:

– Ни к чему быть строптивой.

– Мой настоящий отец – замечательный человек. Он научил меня ценить себя. К его советам я бы прислушалась, но к чужому человеку, думающему лишь о себе, нет. Вы умны и хитры, – польстила я Вардену, который был о себе явно большого мнения. – При желании легко убедите его не лезть к «дочери» ради блага клана.