Ирэна одно время работала в Артеке, но потом как-то сходила с ребятами в горы и заболела альпинизмом.

— Я ж говорю, наш человек! — сказала Ольга.

— Лучше гор могут быть только горы! — добавил Юрка, аккуратно навешивая лифчик на лампу, — Что? Оригинально смотрится!

Я не сразу поняла, что лифчик очень похож на мой.

— Ах ты, коряга!

Ленка с Ольгой подхватили, что попалось под руки и со знанием дела начали воспитательное хлестание «преступного элемента и смутьяна».

Смутьян ржал и отбрыкивался.

Я сдернула предмет одежды, который не планировала демонстрировать прилюдно и спешно сунула его обратно в рюкзак.

Когда мы распихали вещи по местам, брезент с той стороны уже начал просвечивать.

— Пора, — решительно заявила Ольга.

— Что пора?

Лица у присутствующих приняли вид крайне загадочный и заговорщический.

— Будем печати подделывать, — объяснил Вахит с легким осуждением в голосе.

— А ты чего, решил отбиться от коллектива? — с вызовом спросила Ольга.

— Нет конечно, — вздохнул он, — мне на две справки надо шлепнуть.

— По какому поводу тогда ахи-вздохи?

Я посмотрела на Вахита. Тот, вроде как, не вздыхал. Да, радости на лице не было, скорее — смирение с неизбежным.

— Ну, — он замялся, — нехорошо это.

— Танька, не обращай на него внимания, — заржал Юрка, — он так каждый раз.

— Ага, — поддержал брата Олег, — даже когда мы на его любимую Пугачеву билеты всей общагой делали. Ходил и поднывал.

— Но я же потом с вами пошел! — возмутился Вахит.

— Что не мешало тебе всю ночь стоять у меня над душой и мешать! — отрезала Ольга, указывая на стремительно светлеющую стенку палатки, — Времени мало, ноги в руки и вдарили по печатям!

И мы вдарили.

— Вообще, обычно на ластиках делаем, — Ленка резала картошку, попутно объясняя мне тонкую науку подделки печатей, — но у меня после сессии только обрезки остались.

У меня тоже. У нас на архитектурном все покупали большие стерки, от которых мы уже сами отчекрыживали куски и кусочки, чтобы подтирать плохие линии.

Пару картофелин Ленка порезала пополам. Дальше началось самое интересное. Из кипы прихваченных мной бумажек она отобрала подходящую и тушью начала копировать печать.

Понятно, почему изготовлением документов занимаются только архитекторы. Такая работенка под силу только художникам! И то не сразу.

Когда первая половинка картофелины была готова, мы все ее осмотрели и радостно забраковали.

— Вот тут неровно, — заметила Ольга.

— А тут буква кривая и точка смазалась, — добавил Юрка.

— Вот сами и рисуйте, умники, — обиделась Ленка и бросила в последнего чистой «холстиной» с белыми глазками.

Юрка картофельную половинку поймал, хмыкнул и взялся за дело.

— Ну вот, уже лучше, — похвалил его Вахит, — можно мне вот сюда?

Он протянул свои бумажки. Довольный Юрка шлепнул ему «печать», пока тушь не высохла, подновил рисунок и с фразой «врач сегодня добрый» оформил и нам нужные справки.

Когда дело было сделано, мы собрали порядком помятые документы и распихали по карманам.

— Ну все, теперь можно и поспать! — объявил Олег, растягиваясь на спальнике.

— Какое спать! — возмутились девчонки, — дуйте вон из нашей палатки!

Вахит молча забрал свой рюкзак и выполз наружу, в светлеющее пятно входа. Юрка с Олегом еще немного похохмили и тоже уползли.

Мы, наконец-то, завалились дрыхнуть в надежде хоть немного передохнуть перед первым альплагеным днем.

— Передохнуть, чтобы не передОхнуть, — глухо пробурчал с той стороны брезента Олег.

Оказывается, далеко они отползать не стали. Бросили пенки прямо у входа и планировали заночевать прямо там (хотя какая уже ночь, рассвело!).