Юрка стоял за углом на стреме — под видом праздношатающегося студента сторожил любителей ночных прогулок, которые могут стать свидетелями нашего преступления, совершаемого в сговоре, да еще и «группой лиц».

— Ты кто? — раздался за углом незнакомый голос, мелькнул луч фонаря.

Группа лиц начала пихать меня в окошко активнее. Вахит извернулся, схватил меня за ногу и практически забросил внутрь. Но не до конца. Я повисла на животе — передняя половина уже попала в медпункт, а задняя светила дырявыми штанами на улицу.

— Да вот, вышел покурить, — услышала я приглушенный ответ Юрки.

Судя по голосам, ночной гуляка застал его на крыльце медпункта.

— Один? — хмыкнул неизвестный.

— Почему один? — к голосам присоединился Вахит.

— Мы тут командой, — добавил Олег, — просто мы с товарищем… отлить ходили!

Какое у них на все универсальное объяснение! И оно, что удивительно, сработало. Невидимый сторож попросил у ребят закурить. Не знаю, откуда, но у некурящего Вахита нашлась пачка беломора. Запахло табаком. Кто-то из ребят закашлялся.

Они там что, еще и курят для поддержания легенды?!

Я тихонько шарила по стенам вокруг окна, стараясь найти какую-то зацепку и вообще, понять, что там внизу, в темноте. Прыгать не глядя было страшно.

Ладно, если ногу сломаю, но если поймают?

Зацепок не нашлось — ни шкафов, ни полок, только какой-то бумажный плакат на гвоздике.

Постепенно я немного привыкла к темноте и смогла рассмотреть пол. Оказалось, ничего страшного — прямо под окошком стояли стул и железная тележка на колесиках, какие бывают в любом процедурном кабинете.

Извернулась, примерилась и осторожно, очень медленно, повернулась вперед на руках, как обычно делала на кольцах в гимнастическом зале.

Плавно опустилась на пол. Получилось!

Кончики пальцев дернуло легким страхом — никогда в жизни не вламывалась без разрешения в… да никуда не вламывалась! И тем более, не думала, что мне понадобится в жизни навыки, полученные на гимнастике!

Окно, освобожденное от моей безвольной тушки, впустило в кабинетик немного света и стало очевидно — в комнатке нет ничего похожего на хранилище документов.

Помимо уже описанной мебели здесь бы еще один стул и небольшой стеклянный шкаф со шприцами, банками и связками таблетных пластинок.

С замиранием сердца я тронула дверь. Она была не заперта и легко и почти бесшумно открылась.

Передо мной была большая комната, составлявшая, собственно, весь лагерный медпункт. Голоса на крыльце стали слышны отчетливее — теперь нас разделяла только входная дверь, по ту сторону которой фальшиво курили мои соучастники.

Комната оказалась сносно освещена отблесками единственного уличного фонаря и лучом ручного фонарика, который наш новый знакомец очень удачно положил на крыльце. Часть света попадала через окно внутрь и освещали письменный стол местного врача, пару стульев у стен — для посетителей, закрытые на ключ шкафы и тумбы. Наверняка со спиртом!

Ну и плакаты на стенах — тут их было больше. О пользе мытья рук в частности и личной гигиены в целом, о спорте для жизни и предотвращении болезней — стандартная медпунктовская чепуха.

— А чего не идете спать-то? — спрашивал незнакомый мне мужчина, судя по голосу — взрослый, судя по кавказскому акценту — местный, из аборигенов.

Медленно переставляя ноги, будто в замедленной съемке, я пошла вдоль стен, рассматривая содержимое шкафов.

— Да девчонки в палатке переодеваются, — наиграно вздохнул Юрка.

— Дело хорошее, — усмехнулся мужчина, — что ж вы их одних оставили?

— Так они, — нашелся Вахит, — заодно рюкзаки решили перебрать и уложить, мы и слиняли, чтобы нас не припахали.