В этом пентхаусе моя воля становилась абсолютной и безграничной.

Тихо щёлкнула дверь. Хищная улыбка предвкушения сама собой заиграла на моих губах, по позвоночнику пробежала острая дрожь предвкушения. Власть – ни с чем не сравнимый наркотик. Вот почему наш бизнес никогда не загнётся. Покупатели приходят не за сексом. Большинство не может отказаться от самого ядовитого дурмана. Имя ему – безграничное владение.

– Мне пришлось долго ждать. – Я любила слушать собственный голос в такие моменты. В нём появлялась особенная бархатная вибрация с привкусом тьмы. – Очень долго, милый. Очень.

Полумрак комнаты пронзили токовые разряды. Я вдохнула полной грудью аромат чужих эмоций: предвкушения, волнения, сладостного страха. Чужой дрожи самого волнительного ожидания из всех возможных. Дикий и опасный зверь становился ручным рядом со мной – единственной, кто умела утолять его голод.

– Ты плохо представляешь, насколько я взбешена происходящим. Мне хочется затянуть ошейник на твоей шее до такой степени, что ты перестанешь дышать и даже видеть. Чтобы ты хрипел в мои туфли от последующих ударов...

Когда-то Лукас сказал, что я умею трахать словами. Ощущения от их произношения действительно были сродни сексуальным фрикциям. Я медленно обернулась, с ничем не сравнимым удовольствием наблюдая за фигурой самого опасного мужчины столицы. Мужчины, сейчас опустившегося передо мной на колени, склонив голову. Того, кто готов был вырвать собственное сердце и вложить мне в руки, зная, что я верну его обновлённым.

Медленно, заставляя Лукаса вздрагивать от стука моих каблуков по паркету чёрного дерева, направилась к большим тёмным шкафам, хранившим инвентарь наших игр. Даже процесс выбора превращался в своеобразный ритуал ожидания.

– Назови причину, по которой я должна быть великодушной и не причинять тебе боль, – чувствуя, как дрожит голос, а низ живота завязывается узлами в сладостные шибари, велела я.

Мой взгляд остановился на длинной ручке стека. Самого простого, чёрного цвета, без дополнительных украшений и люверсов. Я сняла его с креплений, погладила кожаные нахлёсты, обтянувшие прут, жадно вбирая плотью и сознанием покорность Лукаса. Никогда он не был до последнего уверен в том, что я не причиню ему боли. Именно это делало наши игры настолько острыми и незабываемыми.

– Ползи ко мне и попробуй найти причину, по которой я сегодня не растерзаю тебя на куски. И думай над каждым произнесённым словом, потому что оно станет фатальным, если я буду огорчена.

Я никогда не включала свет. Полумрак был филиалом тьмы, той самой, что давным-давно поглотила наши сердца. Тот, кто держит поводок, не свободнее того, кто носит ошейник. Не было добра и зла. Не было дьявола и его оппонента. Был только наш мир, опасный, неправильный, не имеющий права на существование в просторах этой вселенной...

Я смотрела, как Лукас приближается ко мне. Есть ли что-то мощнее ощущения власти, когда мужчина, едва не уничтоживший тебя в своё время, опускается перед тобой на колени и готов терпеть боль ради права находиться рядом и получать благосклонность?

Щелчок стека по моей ладони. Эта боль была острой и сладкой одновременно. Как та болезненная тьма долгих лет, которой мы вдоволь напоили друг друга за время нашего союза.

Я закрыла глаза и позволила тьме внутри вырваться наружу, взмахнуть острыми крыльями, оставляя мир вокруг нас гореть и оседать клочьями пепла.

Мои слова сминали его плоть, проникали в сердце. Разрывали его на части, позволяя возродиться снова. Я опустилась в кресло, свой персональный трон, закрыла глаза, позволяя Лукасу снять мои туфли. Сладкая вибрация выстрелила по всему телу всполохами адского огня.