Поставив ее на стол, Кэйлани насыпала и накапала чего-то в два стаканчика, развела водой, понюхала и протянула один Шершню.

– Завтра ты мне нужен в нормальном состоянии. Пей.

– Благодарю за заботу, – шутливо поклонился он, взял стакан, из которого приятно пахло травами, и выпил до дна горьковатую вяжущую жидкость. – Я очень тронут... Что за...

Зажав ладонью рот, он заметался по комнате, едва успел распахнуть окно и свесился, извергая все выпитое за вечер. Кэйлани наблюдала с мрачным удовлетворением. Она добавила чуть больше ингредиентов, чем положено, и теперь наемника со страшной силой выворачивало наизнанку, зато эффекта долго ждать не пришлось. Возиться с ним остаток ночи в ее планы не входило.

– Фух! – выпрямился он наконец, утирая пот со лба. – Предупредила бы хоть.

– Теперь это, – скомандовала она, протягивая второй стакан.

– Нет уж, с меня и того хватило, – хмуро пробурчал Шершень, но она продолжала держать свое зелье, не отводя недовольного взгляда. Он решил, что проще сдаться. – Штаны заранее спустить?

– Я вообще-то намеревалась выспаться, – холодно сказала она.

Пожав плечами, он выпил вторую порцию. Оказалось вкусно – освежающе и кисленько. Подождал немного – ничего на этот раз, даже лучше стало, и мучившая всю дорогу жажда прошла.

– А вот это было хорошо, – улыбнулся он. – Спасибо, Кэй.

– Я тебе не Кэй, – бросила она через плечо, удаляясь к себе за ширму.

– Это пока, – прошептал Шершень.

Разделся до подштанников (пусть глядит, если захочет, ему стесняться нечего) и рухнул на кровать. Через несколько минут он крепко спал – Кэйлани поняла это по размеренному дыханию.

«Ладно хоть не храпит», – подумала она, отворачиваясь к стене. Мысленно пообещав, что в другой раз не станет с ним возиться, а то еще возомнит себе.

3. 3.

– Что собой представляет Лайю? – спросила Кэйлани, лениво обмахиваясь резным сандаловым веером.

Казалось, весь ее невеликий багаж состоял из таких вот дорогих хорошеньких безделушек. Ну и шкатулки со всякой отравой, конечно же. Вспомнив вчерашние зелья, Шершень с досадой скривился. Не в таком виде он рассчитывал предстать перед красоткой Кэй в первую ночь после знакомства... Однако она ждала ответа. Он равнодушно хмыкнул и пожал плечами.

– Лайю? Да ничего, село как село. Как и все села отсюда до Дельты. Из последнего цивилизованного местечка мы уехали, теперь чем дальше, тем хуже: нищета, глушь и беззаконие.

– Цивилизованного?! – эхом повторила Кэйлани, выгнув тоненькую бровь. – Что же тогда, по-твоему... Впрочем, это все лирика. Меня интересует, найдем ли мы там хоть один приличный дом для ночлега, и ездят ли местные в Дельту. Возможно, узнаем от них что-нибудь полезное.

– Нам лучше переночевать на станции. Приедем затемно, зато ничего искать не придется. И лошадей поменяем. И слухи точно узнаем, сколько угодно, смотритель любит языком почесать. И накормят там хоть и не рябчиками, но зато в миску не плюнут.

Повозку тряхнуло, и Шершень не упустил возможности якобы случайно завалиться на Алмазную гончую, тесно прижавшись к ней. Она немедленно оттолкнула нахала, но он успел ощутить прохладную гладкость ее одежд, хрупкое плечико под ними и легкое дуновение на шее от возмущенного выдоха. Почуять отголосок запаха благовоний и будто бы каких-то цветов.

– Извини, – проговорил он, но отодвинулся совсем немного. – Не удержался.

Она не ответила. Отвернулась, прислонилась к дверце и сделала вид, будто увлечена созерцанием пейзажей. Правда, смотреть было особо не на что: с тех пор как выехали из города, все тянулись бесконечные поля. Залитые водой прямоугольники риса. Стена кукурузы, шелестящей на ветру жесткими пергаментными листьями. Бархатцы... Зачем в этой глуши столько бархатцев? Что украшать?