– Спо­соб­на ли ду­ша слов­но пти­ца фе­никс воз­ро­дит­ся? –Во­прос сры­ва­ет­ся с мо­их уст. – Спо­соб­на ли моя ду­ша, сго­рае­мая в му­чи­тель­ном ог­не, воз­ро­дить­ся? Ду­маю, что нет. Часть ду­ши уми­ра­ет на­все­гда. Сей­час мне ну­жен тё­п­лый душ и мяг­кая кро­вать. На­де­юсь, от­дых по­мо­жет мне спра­вить­ся с на­пря­же­ни­ем. По край­ней ме­ре, сни­му фи­зи­че­скую ус­та­лость, а вот вос­ста­но­вить эмо­цио­наль­ные си­лы бу­дет ку­да слож­нее.

Не­ожи­дан­но ощу­щаю при­кос­но­ве­ния вла­ст­ных тё­п­лых рук на шеи. Не­про­из­воль­но при­под­ни­маю пле­чи и на­кры­ваю свои­ми ла­до­ня­ми силь­ные муж­ские ру­ки.

– По­нра­ви­лось зре­ли­ще, жёнушка? – шёпотом про­изнёс Яро­слав.

Мгно­вен­но рас­пах­ну­ла гла­за и уви­де­ла по­лу­об­нажённого муж­чи­ну, на ко­то­ром бы­ли толь­ко лёгкие шта­ны. Они бы­ли не­спо­соб­ны скрыть вы­де­ляю­щий­ся бу­го­рок, в об­лас­ти па­ха. Яро­слав опус­тил ру­ки на стол, тем са­мым пре­гра­див мне путь к от­сту­п­ле­нию.

– Он ме­ня ви­дел, – ут­вер­ди­тель­но зая­ви­ла са­ма се­бе. Ог­нен­ная крас­ка, сим­вол сты­да, по­кры­ла моё блед­ное ли­цо. – По­че­му я долж­на сты­дить­ся? Яро­слав ведёт се­бя как пол­ное ни­что­же­ст­во, при этом вы­ну­ж­дая ме­ня оп­рав­ды­вать­ся за его же амо­раль­ное по­ве­де­ние.

– Яро­слав, по­жа­луй­ста, да­вай мир­но раз­ведёмся, мне не нуж­но со­стоя­ние или твоё имя,- ох­рип­шим го­ло­сом, про­хны­ка­ла я. Мыс­лен­но ру­га­ла се­бя за свой не­сме­лый го­лос и горь­ко ко­ри­ла, что не­спо­соб­на быть силь­ной жен­щи­ной, ко­то­рая спо­соб­на дать дос­той­ный от­пор дес­по­ту. – За­бе­ру квар­ти­ру, ко­то­рую при­об­ре­ли мне ро­ди­те­ли ещё в под­ро­ст­ко­вом воз­рас­те, до на­шей свадь­бы с то­бой. Мне весь­ма не­пло­хо пла­тят в жур­на­ле, я смо­гу обес­пе­чить се­бя и Аню­ту. Да­же на али­мен­ты не бу­ду по­да­вать, бу­дешь вы­де­лять на Аню столь­ко, сколь­ко со­чтёшь нуж­ным. Я не мо­гу так жить. Я хо­чу сво­бо­ды. Ме­ня не уст­раи­ва­ет ста­тус же­ны, я пол­но­стью пе­ре­ста­ла быть Али­ной, те­перь я бес­плат­ное при­ло­же­ние к Воль­ско­му Яро­сла­ву Бо­ри­со­ви­чу.

Ус­по­кои­ла свой ис­те­ри­че­ский, но пра­вед­ный гнев­ный крик и при­сталь­но по­смот­ре­ла на Яро­сла­ва, ко­то­рый лу­ка­во улы­бал­ся свои­ми лжи­вы­ми ус­та­ми, ми­гая. Его серд­це ко­вар­но, он живёт злом. Злость и не­на­висть, вот со­став­ляю­щие час­ти его дья­воль­ской сущ­но­сти. Он моя по­ги­бель, у ме­ня нет воз­мож­но­сти ис­це­лить­ся. Ря­дом с ним я не мо­гу жить, лишь бес­цель­но су­ще­ст­во­вать, удов­ле­тво­ряя его все­объ­ем­лю­щую по­хоть. Я его блажь, а он мой нар­ко­тик, да­рит ра­дость, бла­жен­ст­во, но ли­ша­ет рас­суд­ка. За­став­ля­ет быть ра­бой. Яро­слав на­прочь ли­ша­ет ме­ня сво­бо­ды вы­бо­ра, пре­вра­щая в бес­по­мощ­ное су­ще­ст­во.

– Ты не по­ня­ла во­про­са, – гроз­но про­изнёс муж­чи­на и силь­но при­жал­ся па­хом к мо­ему ин­тим­но­му мес­ту, его ру­ки опус­ти­лись на та­лию и при­жа­ли об­мяк­шее те­ло к се­бе. – Так, я по­вто­рю! Те­бе по­нра­ви­лась кар­ти­на? Хо­чешь быть на её мес­те? Де­вуш­ка бы­ла ве­ли­ко­леп­на, но она так и не смог­ла удов­ле­тво­рить мой го­лод.

Оби­да обуя­ла моё соз­на­ние, что зна­чит эта вуль­гар­ная фра­за: «на её мес­те». Хо­теть­ся крик­нуть в на­глое, са­мо­до­воль­ное, но та­кое пре­крас­ное и род­ное ли­цо, что он по­шляк и баб­ник. Но ме­ня как буд­то -бы ско­ва­ли око­вы, со­брав по­след­ние си­лы, ко­то­рых ос­та­лось очень ма­ло, злоб­но про­ши­пе­ла, –нет, не хо­чу и не бу­ду.