– Али­на, мне ка­жет­ся, сей­час не луч­шее вре­мя для раз­го­во­ров, – про­кри­чал мне вслед муж­чи­не.

– Спо­кой­ной но­чи. Спа­си­бо, – кра­ем гла­за за­ме­чаю, что в ка­би­не­те Яро­сла­ва го­рит свет. – Не луч­шее вре­мя для раз­го­во­ров, – по­вто­ряю сло­ва Вик­то­ра Сте­па­но­ви­ча. – А ко­гда на­сту­пит это са­мое «луч­шее вре­мя». Пра­виль­но, ни­ко­гда.

Бы­ст­рым ша­гом иду по тёмно­му ко­ри­до­ру, ве­ду­ще­му пря­ми­ком к ка­би­не­ту. С удив­ле­ни­ем об­на­ру­жи­ваю, что дверь на­рас­паш­ку. Не­про­из­воль­но за­мед­ляю шаг. Ста­ра­юсь как мож­но ти­ше пе­ре­дви­гать но­га­ми, серд­це на­чи­на­ет бе­ше­но ко­ло­тить­ся, воз­ни­ка­ет же­ла­ние раз­вер­нуть­ся в об­рат­ном на­прав­ле­нии и бе­жать в свою ком­на­ту. Ин­туи­ция под­ска­зы­ва­ла, что мне не сле­ду­ет за­хо­дить в ка­би­нет. На миг за­сты­ваю по­се­ре­ди­не ко­ри­до­ра, же­ла­ние уй­ти уси­ли­ва­ет­ся, но вот моё ущемлённое жен­ское эго на­стаи­ва­ло, – пря­мо сей­час, ты обя­за­на вы­го­во­рить­ся. Яро­слав не име­ет пра­ва с по­мо­щью шан­та­жа за­став­лять те­бя жить с ним. Ты не кук­ла, ты жи­вой че­ло­век. Ни­кто не смо­жет по­мочь те­бе, кро­ме те­бя са­мой. По­бе­ди свои стра­хи, дай от­пор ти­ра­ну. Ты не смо­жешь жить с этим дес­по­том. Ты по­гиб­нешь.

Мо­гу, ко­неч­но, мо­гу жить и с дес­по­том, и с ти­ра­ном. Един­ст­вен­ное, что мне не под си­лу, так это раз­лу­ка с до­че­рью. Вик­то­рия пра­ва, Яро­слав ис­пор­тит мою дочь. Она не мо­жет жить сре­ди лю­дей, ко­то­рые ду­ма­ют толь­ко о ста­ту­се и фи­нан­со­вом по­ло­же­нии. Без ме­ня они пре­вра­тят её в клон Вик­то­рии.

Со­стоя­ние уг­нетённо­сти при­шло на сме­ну мо­ему сме­ло­му по­ры­ву.

Мед­лен­но от­хо­жу на па­ру ша­гов, за­тем рез­ко раз­во­ра­чи­ва­юсь, но да­же не ус­пе­ваю сде­лать и ша­гу, как из ка­би­не­та по­слы­ша­лись не­чле­но­раз­дель­ные жен­ские кри­ки.
***

– Бо­же! Да! Да! Да! – Ры­же­во­ло­сая де­вуш­ка, слов­но ог­нен­ная фу­рия, ди­ко сто­нет, удоб­но рас­по­ло­жив­шись на ра­бо­чем сто­ле Яро­сла­ва.

Муж яро­ст­но дви­га­ет на­ка­чен­ны­ми бёдра­ми, втор­га­ясь в юное те­ло жен­щи­ны, за­ки­нув её строй­ные длин­ные нож­ки се­бе на пле­чи. Она вся из­ви­ва­ет­ся, ши­пит как ядо­ви­тая змея, а за­тем сек­су­аль­но сто­нет, по­лу­чив же­лае­мый ре­зуль­тат. Де­вуш­ка при­жи­ма­ет­ся об­на­жённы­ми уп­ру­ги­ми гру­дя­ми к го­ло­му мус­ку­ли­сто­му тор­су Яро­сла­ва. Муж от­стра­ня­ет­ся от де­вуш­ки, что-то шеп­чет на ухо и, на­тя­нув шта­ны, от­хо­дит от сто­ла.

– Ми­лый, не по­ня­ла. Что зна­чит мне по­ра до­мой. Я на­дея­лась, что се­го­дня вся ночь в на­шем рас­по­ря­же­нии. Ты обе­щал.

– Пла­ны из­ме­ни­лись. Спа­си­бо за от­лич­но про­де­лан­ную ра­бо­ту. Ты сто­ишь тех де­нег, что я за­пла­тил за те­бя.
Боль сжи­га­ет ме­ня из­нут­ри, та­кая жгу­чая и обез­о­ру­жи­ваю­щая, что хо­чет­ся кри­чать, выть и пла­кать...

Же­ла­ние за­кри­чать, что­бы вы­плес­нуть весь не­га­тив. Оди­но­че­ст­во... все во­круг чу­жие... ни­ко­му не по­нят­ны эти чув­ст­ва, эта по­треб­ность по­сто­ян­но­го эмо­цио­наль­но­го и фи­зи­че­ско­го кон­так­та, по­треб­ность чув­ст­во­вать друг дру­га, от­кры­вать­ся друг дру­гу, де­лить­ся всем, ма­лей­ши­ми ощу­ще­ния­ми... это ни­ко­му не нуж­но...

– Ты не слы­шишь мой крик, ты не ви­дишь мо­их слёз, – с бо­лью в серд­це про­из­но­шу я. – Ты мой род­ной че­ло­век, ко­то­ро­му судь­бой пред­на­зна­че­но ох­ра­нять ме­ня от всем бед и не­сча­стий. Ты, муж мой, сам це­ле­на­прав­лен­но и не­от­вра­ти­мо при­чи­ня­ешь мне стра­да­ния. Ухо­дишь к тем, кто чужд мне... ты хо­чешь быть с людь­ми... Встаёшь на сто­ро­ну раз­вра­та, под­даёшь­ся по­ро­ку. За­чем те­бе та­кое су­ще­ст­во, как я?.. По­че­му же я так люб­лю те­бя? По­че­му мне ка­жет­ся, что ты мне бли­зок?.. По­че­му я чув­ст­вую се­бя сча­ст­ли­вой, ко­гда ты при­ка­са­ешь­ся ко мне, то­гда как при­кос­но­ве­ния обыч­ных лю­дей лишь вы­зы­ва­ют раз­дра­же­ние? По­че­му ты бли­зок мне, хо­тя не чув­ст­ву­ешь то же, что чув­ст­вую, я? Яро­слав не лю­бит ме­ня, уни­жа­ет по­сто­ян­ны­ми из­ме­на­ми, ко­то­рые да­же не пы­та­ет­ся скрыть. Он де­мон­ст­ра­тив­но по­ка­зы­ва­ет мне, что я од­на из мно­гих, толь­ко об­ре­ме­не­на ста­ту­сом же­ны. Яро­слав не­спо­со­бен по­лю­бить ме­ня, но и от­пус­тить не же­ла­ет. Я для не­го удоб­ная жен­щи­на, под­хо­дя­щая на роль бла­го­надёжной суп­ру­ги и хо­ро­шей ма­те­ри. Я не лич­ность, я сущ­ность, ко­то­рая пол­но­стью рас­тво­ри­лась в своём му­же. По­глощённая пе­чаль­ны­ми мыс­ля­ми, под­дав­шись от­ча­я­нью, ав­то­ма­ти­че­ски дви­гая но­га­ми, про­шла на кух­ню. Взя­ла ста­кан вис­ки до­ба­ви­ла ку­соч­ки льда и об­ло­ко­тив­шись на ку­хон­ный стол, при­кры­ла гла­за. Мне жиз­нен­но не­об­хо­ди­мо бы­ло вос­ста­но­вить свои эмо­цио­наль­ные си­лы. Сбро­сить эмо­цио­наль­ное на­пря­же­ние, ути­хо­ми­рить на­рас­таю­щую душ­ную боль, ко­то­рая как снеж­ный ком на­рас­та­ет. Ду­шев­ная боль не­срав­ни­ма и не­опи­суе­ма, она не­спо­соб­на убить, но она ме­ша­ет жить, не по­зво­ляя ды­шать, за­би­рая на­де­ж­ды, ли­шая же­ла­ния жить. Твоя жизнь пре­вра­ща­ет­ся в су­ще­ст­во­ва­ние, бес­смыс­лен­ное и аб­со­лют­но не нуж­ное. Свет ухо­дит. Всё мерк­нет, те­ряя смысл. В гла­зах за­сты­ва­ет огонь, они по­кры­ва­ют­ся пе­п­лом. Ме­ня не по­ки­да­ет чув­ст­во без­на­дёжно­сти, осоз­наю, что во мне что-то умер­ло. На­все­гда и бес­след­но.