Мими надо мной смеялась, а я в тот момент получала удовольствие, описывая своего мужчину.

После этого кареглазый шатен Толя перестал таскать мне шоколадки и цветочки с клумбы. Но любил как прежде.

Анатолий Фёдорович, он же Толик, ворвался в бутик.

— Лагода! — пробасил он.

Так набычился, что лоб широкий упал на глаза, спрятав брови. — Кто это сделал с твоей машиной?!

— Очень плохой и опасный тип, — ответила я, пряча блокнотик. — Я не стала вызывать ДПС.

— Правильно, — потёр он свои толстые здоровые ручищи.

2. 2 Запах мёда и леса

Дом Святодара Вольхи располагался за городом, прямо в лесу.

Место, конечно, великолепное. Мне очень нравилось здесь гулять.

Папа сказал, что достроили этот домат

, как только я попала в аварию. Я всё спрашивала подробности, а он молчал, остальные не знали. От прошлой жизни даже фоток не осталось.

И было у меня подозрение, что папа украл меня у староверов, которые живут далеко от цивилизации. Просто откуда такая пропасть между мной и новыми технологиями. Кроме того, мне потребовалось два месяца, чтобы вытравить из себя старославянскую речь и оканье.

В паспорте место рождения: город Москва. Ладога Святодаровна Вольха. Двадцать шесть лет.

А на поверке, только жить начала.

Был ещё вариант, что моя авария как-то связана с его бизнесом. Так скажем, папочка у меня делец, и ему обязательно нужно зарабатывать деньги.

Он переехал сюда ни один, именно с Потаповыми. Очень быстро развернулись, вначале в городе жили, работали, а вскоре купили дома в маленькой деревеньке. Поставили однотипные коттеджи, а папа не поскупился и особняк забабахал.

Я предполагаю, что они приехали не с пустыми руками, откуда-то издалека.

Хронологию событий всё никак не могла выстроить. Папа строго попросил не спрашивать. Так может я пару лет лежала без памяти в больнице?

Очнулась я уже здесь, в доме отца.

Вот если скажет кто: «родительский дом», я буду представлять большой коттедж с жёлто-белым фасадом, с окнами зеркальными, отражающими лес, что через дорогу стеной и за домом прямо к забору подступал. Перед домом лужайка, от неё дорожки убегали, с низкими фонариками, к пяти хозяйственным постройкам, они удивительно красивые - в традиционном стиле.

С правой стороны дом соседей, но его не видно из-за густых ёлок.

А ещё была река.

Если дорогу асфальтовую перейти и между густых еловых лап по тропинке спуститься в чащу леса, то можно найти просто фантастическое местечко. Где между ольхой и берёзами, соснами и свисающими зарослями папоротника, текла речушка. Даже можно назвать ручьём. Такой маленький, хрустальный, чистейший.

Конечно, здесь лучше, чем в больнице. И папа забрал меня сюда до того, как я очнулась.

Я даже помню этот день. Попыталась сесть на кровати, свесила свои бледные тощие ноги на пол. Справа дверь на балкон, тогда была осень, клубился белый туман между золотыми деревьями.

Папа сидел в большом кресле напротив камина и что-то читал в своём планшете. Посмотрел на меня и улыбнулся:

— Здравствуй, Лагодка. Что снилось тебе, моя родная?

Он так мягко назвал моё имя, я рассмеялась сквозь слёзы от невыносимого потока эмоций: счастья безграничного и радости.

Родная. И он родной. Близкий.

Я встала на слабые ноги и сделала первые шаги. Папа откинул планшет и, упав на колени, протянул ко мне руки.

Святодар очень крупный мужчина, я в его присутствии чувствовала себя маленькой девочкой.

Со мной на руках Вольха вышел на балкон:

— Лагода Святодаровна, — обратился он ко мне. — Этот мир для тебя, девочка. Живи и наслаждайся.

Адаптация была тяжёлая, я говорила странные слова, не понимала никаких гаджетов, вылетело из головы способность рулить, а может я и не умела. Через пару месяцев вроде перестала бояться включающегося самостоятельно света.