Я неуверенно кивнула.

— Помнишь, я подошел к тебе в первый раз, когда ты только вошла в библиотеку? — я кивнула, и Питер продолжил. — Так вот. Мне давно нравилась Лора, и я вроде как пытался за ней ухаживать, но она то принимала ухаживания, то нет. Намекала, что я скучный... Когда ты вошла в библиотеку, я подумал, что, если я подойду познакомиться с той девушкой, Лора увидит и, возможно, приревнует. Я пока к тебе шел, чуть сознание не потерял от страха, — Питер нервно засмеялся. — Я думал, будет дохлый номер. Ты меня отошьешь на глазах у Лоры, и зрелище будет еще более жалким. Но ты была вся в своих мыслях и, кажется, тебе было все равно, говорю я с тобой или нет. Вот я и решился воспользоваться ситуацией. И как видишь, сработало. Но ты не думай, что я тебя использовал, так сказать, в корыстных целях. Ты очень интересный человек, и мне приятно с тобой общаться. Это всего лишь причина, почему я подошел в первый раз.

Я облегченно вздохнула.

— Рада была тебе помочь. Но ты не ответил на мой вопрос.

Питер отвлекся на вошедшего в кабинет парня, который так громко отодвинул свой стул, что привлек внимание почти всей аудитории. Затем Питер снова повернулся ко мне.

— После ситуации на парковке ребята не слишком были рады… ну... были не рады...

— Мне, — я помогла Питеру закончить предложение. Тот с досадой кивнул.

— В общем, у нас только начало что-то налаживаться с Лорой. Я тогда отвез домой Дерека, потом Кристен, а с Лорой мы еще долго болтали в машине под ее домом пока.. к-хм… пока ее отец не вышел. Ну а после того случая Лора попросила с тобой не общаться. Вот я немного и поддался. Но ведь тебе и самой с нами неинтересно. Лекса, ты совсем другая вряд ли тебе интересно общение со школьниками. Просто ты слишком вежлива, чтобы сказать мне это в лицо.

— Что значит другая? — возмутилась я. Слово «другая» прозвучало как-то не по-хорошему. Будто я сбивала юнцов с праведного пути.

— Не обижайся. Я в хорошем смысле, — поспешил оправдаться Питер. — Лекса, посмотри на себя, думаешь, я не вижу, что ты из другого мира? Ты говоришь по-другому, сидишь по-другому, ходишь по-другому. Ощущение, будто тебя с пеленок учили этикету. А ты втайне от консервативных родителей изучала боевые искусства, а потом сбежала из дома и пошла по стопам Бэтмена. Ведь это так? Я угадал? Ты бунтарь?

Сказать, что я опешила, — значит, ничего не сказать. Я во все глаза смотрела на Питера и совершенно не знала, что ему ответить. Ведь признаться, что ничего не помню, я не могу. Выводы и предположения Питера застали меня врасплох.

— Можешь не отвечать. Это риторический вопрос, — будто прочитав мои мысли, сказал Питер после минутной паузы, когда, видимо, понял, что ответа от меня не дождаться.

От предположений Питера у меня из головы вылетели все вопросы, которые я планировала ему задать. Его слова упали в уже и так переполненную копилку загадок. «Другая»... Тяжело судить о себе, ведь сам себя не видишь и оценить не можешь, а со стороны виднее. Но как подойти к другому человеку и попросить себя описать? Никак.

— Можно еще один вопрос? Не риторический, — улыбнулся Питер.

— Давай, — неуверенно ответила я, уже опасаясь его вопросов.

— Часто у тебя такое с глазами?

Не зря боялась. Очередной вопрос, на который нет ответа. Снова нужно выбирать: врать или честно признаться, что не знаю. Я понимала, о чем именно спрашивает Питер. Когда я увидела свое отражение в зеркале, решила, что мне померещилось, но, вспомнив слова Питера на стоянке, начала сомневаться. Ни единого логического объяснения я не нашла. Но все же лучше уточнить, вдруг мы видели не одно и то же.