– Ну что вы, Леонид Иванович, не стоит благодарности, – Елизавета благосклонно ему улыбнулась. Стоящий рядом с ней Павел заметил, что молодой человек произвёл на сестру приятное впечатление.

– Я совсем недавно приехал из глубокой провинции и прошу оказать мне покровительство, назвав ваших гостей, потому что я здесь никого не знаю, – тёмные глаза смотрели на Демидову умоляюще. Елизавета, лукаво улыбнувшись, указала веером на место подле себя.

– Разумеется я вам расскажу о своих гостях, Леонид Иванович. Как я могу отказать протеже его величества? – проворковала Елизавета по-французски, а Крюков слегка вздрогнул, но тут же снова взял себя в руки, расплывшись в милой улыбке.

– Я бы на твоём месте, Лиза, не дразнил Краснова, обращаясь на иностранном языке к русскому дворянину, – предупредил её Павел. – Здесь ещё и Розин где-то должен быть. Они всё время вдвоём ходят.

– О, Паша, это такая малость…

– Тебе напомнить, что меня сослали в деревню только за то, что я родился и вырос в Париже. Как будто я был в этом виноват, – Строганов покосился на Крюкова, притворившегося на время глухим.

– Так ты поэтому отдал своего Сашу в Пажеский корпус, а не отправил учиться за границу? – Елизавета смотрела на брата так, словно впервые видела.

– Саша ещё слишком мал, чтобы отправлять его далеко от нас, – Павел снова посмотрел на Крюкова. – Пойду поздороваюсь с Красновым, – и он, коротко кивнув поклонившемуся Леониду, направился к адъютанту его величества в надежде узнать хоть какие-то новости.

***

Леонид Крюков, известный в узких кругах как Лёнька-граф, проследил за Павлом Строгановым и снова обратил всё своё внимание на Елизавету Александровну. Сегодня его отправили на этот вечер, чтобы он показал себя. И Лёнька больше всего боялся провалить простенькое задание: войти в высшее общество, да так, чтобы никто не заподозрил в нём марвихера.

А вот то, что сам Александр попросил организовать ему приглашение, стало для бывшего вора большим сюрпризом. И он сейчас не понимал, как с такими условиями можно завалить дело.

– Элизабет, – к Елизавете подошла невысокая изящная блондинка, – вы должны упросить графа Павла позировать мне.

– Он уже позировал вам, дорогая, – Демидова улыбнулась. – Разрешите представить вам господина Крюкова. Леонид Иванович, госпожа Виже-Лебрен. Она прекрасная художница. Пишет чудесные портреты.

– Очарован, мадам, – Лёнька знал французский язык не так хорошо, как немецкий, но всё же достаточно, чтобы поддержать светскую беседу. Он обозначил поцелуй над ручкой художницы и выпрямился, обведя цепким взглядом зал.

Дамы же на время потеряли к нему интерес и теперь негромко переговаривались, делясь свежими сплетнями.

– Я так скучаю по Парижу, – простонала Демидова. – Но сейчас нельзя покидать пределы России без разрешения императора Александра. Не понимаю, что происходит у него в голове. Сотни дворян чувствуют себя словно в тюрьме.

Лёнька, услышав эти слова, навострил уши, превратившись в слух. При этом он делал вид, что внимательно осматривает гостей.

– О, Элизабет, – мадам Виже-Лебрен схватила Демидову за руки. – Это ужасно! А я так надеялась, что смогу составить вам компанию, и мы отправимся во Францию вместе. Я получила приглашение от самого Наполеона. Он предлагает мне вернуться. Жану-Батисту даже вернули наше поместье в Лувесьене. Но с чем связан этот странный приказ?

– Никто не знает, – вздохнула Демидова. – Граф Кочубей, в салоне княгини Багратион, еще до того, как бедняжка уехала с мужем в это ужасное путешествие по Российской империи, как-то упоминал об этом запрете. Вроде бы он связан с большой ревизией, которую граф готовит. Что император Александр однажды даже пошутил, сказав, что если у кого-то на землях ревизоры найдут множество несоответствий, а то и нарушений закона, то Макарову будет гораздо проще забрать негодника из салона в Петербурге или Москве, чем отлавливать где-нибудь в Вене или в Париже.