***

Вчера во время утреннего доклада Макаров сообщил мне о том, что как минимум один марвихер готов принести пользу Родине на службе у Александра Семёновича.

– Ваше величество, завтра у Елизаветы Александровны Демидовой в салоне состоится званый вечер. Хорошо бы на этот вечер отправить Крюкова. У меня сложилось впечатление, что наш Лёнька вполне готов войти в высшее общество. Ну а мы посмотрим, на что он способен.

– Какое вы ему дали задание, Александр Семёнович? – поинтересовался я, крутя в руках письмо от князя Куракина. Сперанский принёс его мне, несмотря на то, что Макаров не так давно зашёл в кабинет. Значит, это письмо содержит в себе нечто очень важное. По крайней мере, по мнению Миши.

– Осмотреться, собрать сплетни, пофлиртовать, – Макаров бросил быстрый взгляд на письмо. – Ничего такого, чего наш Лёнька не делал, когда в Берлине промышлял. Правда, его тогда больше не сплетни интересовали, а драгоценности на дамах, так что, возможно, мы ему даже упростили задачу.

– Я попрошу Павла Строганова передать ему приглашение, – я продолжал вертеть в руках письмо.

– Вы просто чудовищно упрощаете ему задачу, ваше величество, – усмехнулся Макаров. – Но с другой стороны, будет интересно понаблюдать, как он справится с этим.

– Он так и будет изображать графа? – я вскрыл конверт. Макаров очень сильно пытался скрыть заинтересованность, но ему не удалось этого сделать.

– Нет, разумеется. Просто потомственного дворянина, кем он и так стал бы, если бы его отец оказался чуть сильнее, – Макаров не сводил взгляда с бумаги в моей руке. Он тоже понимал, что письмо очень важное, по какой-то другой причине Сперанский не стал бы нам мешать.

Я же тем временем прочитал, что пишет Куракин и задумчиво посмотрел на Макарова, а потом протянул ему письмо. Александр Семёнович схватил лист и углубился в чтение. Закончив, он очень аккуратно положил его на стол и даже разгладил пальцами.

– Что скажете, Александр Семёнович? – спросил я его. Макаров задумчиво смотрел на письмо и не спешил отвечать. Наконец, спустя минуту, он заговорил.

– Ну что же, не зря мы Александра Борисовича в Париж отправили. И вот, кстати, ответ на то, как именно французы отреагировали на известие об аресте принца Уэльского. Я только одного не понимаю, что это нам даёт?

– Пока ничего, – я провёл пальцами по губам. – Кроме одного. Получается, что д, Этувиля вовремя не оповещают о настолько важных делах. И у меня только один вопрос. А собственно, почему?

– У меня нет ответа на этот вопрос, ваше величество, – Макаров покачал головой, а потом добавил. – Значит, Бонапарт хочет стать императором. Интересный путь от республики до империи. И французов ничего в этом не смущает?

– Нет, – я пожал плечами. – Что их может смущать в империи? Это же Франция становится империей, а не её включают в состав другой. И сейчас я могу с уверенностью сказать, Наполеон пока не знает, что хочет сделать в отношении России. А когда определится, то сменит посла.

– Мне нужно возвращаться в Петербург, ваше величество, – хмуро сказал Макаров.

– Да, Александр Семёнович, – я снова провёл пальцами по губам. – По правде говоря, это давно уже нужно было сделать. Передашь своему Климу Щедрову, что, начиная с завтрашнего дня, он вместе с Ростопчиным Фёдором Васильевичем будут делать мне ежедневный доклад.

– Слушаюсь, ваше величество, – Макаров встал и поклонился. – Разрешите идти собираться?

– Идите. Да, Александр Семёнович, если Горголи закончил здесь дела, то поедете вместе. И я отправлю с вами Сперанского. Будет с Иваном Саввичем приказ о Пожарной службе составлять и на месте, в столице его реализовывать.