– Ваше величество, – ко мне пробился бледный Мертенс. – Позвольте, я покажу вам ваши покои. Ваше величество, вас сейчас же проводят в ваши комнаты, – скороговоркой проговорил он, обращаясь к Марии Фёдоровне.

– Наконец-то, Василий Фёдорович, – ядовито произнёс я. – А то я уже начал подумывать, что нас оставят ночевать посреди этого холла.

Мартенс закатил глаза и быстро пошёл впереди меня, показывая дорогу. Лакеи, видя, что движение началось, тут же бросились к гостям, разводя их по комнатам.

В моих покоях меня уже ждали Сперанский, Скворцов и Степан Кириллов. Последний всё ещё не мог прийти в себя от осознания, что его повысили до моего личного слуги. Как только я вошёл в комнату, он подскочил и бросился ко мне, чтобы помочь переодеться.

– Спокойно, Стёпа, поменьше рвения, а то голову расшибёшь, – посоветовал я ему, когда он стаскивал с меня мундир.

– Да, ваше величество, конечно, – пробормотал Скворцов.

– Ваше величество, я принёс полные списки дворов императорской семьи, – как всегда серьёзно и спокойно проговорил Сперанский. – С перечислением должностей, имён и жалованья, как вы и запрашивали.

– Прекрасно, положи на стол. Я сегодня их внимательно изучу, – говорил я на ходу, подходя к тазу, чтобы ополоснуться. Весь день в седле давал о себе знать не только усталостью, но и потрясающими запахами, которые я сам ощутил, как только снял мундир.

– Вы действительно решили сократить двор, ваше величество? – спросил Сперанский.

– Да, действительно. Кириллов начал лить тёплую воду из кувшина, и я замолчал, интенсивно втирая в себя мыло. – У нас долг размером с Джомолунгму, а мы плодим непонятных камер-юнкеров, в чьих обязанностях я так и не разобрался. Фрейлины хоть глаз радуют, а эти при дворе чем занимаются?

– Хм, – Сперанский задумался. – Если как следует разобраться, то… Я не могу сказать, чем занимаются все камер-юнкеры двора, ваше величество, – наконец он сдался и положил на стол объёмную папку.

– Если уж вы, Михаил Михайлович, не можете этого сказать, то и никто не сможет, – я встряхнул головой и с изрядно отросших светлых волос во все стороны полетели брызги. – К тому же я существенно облегчил себе жизнь, да и жизнь Александру Семёновичу, если разобраться. Ему сейчас некогда будет, он новое ведомство организует. Если ещё и крамолу искать, не покладая рук, то так и перегореть можно. А мне никак нельзя допустить, чтобы Макаров перегорел, мне его заменить пока некем.

– И как же вы облегчили всем жизнь, ваше величество? – спросил Сперанский, слегка удивившись. Он редко позволял себе проявлять эмоции, но иногда это всё же случалось.

– Очень просто, – я принялся вытираться жёстким полотенцем. Слава богу, Кириллов быстро запомнил, что подобные вещи я предпочитаю делать самостоятельно, и не пытался больше помогать. – Я рассказал её величеству Марии Фёдоровне о моём плане.

– И как же это может помочь? – Сперанский всё ещё недоумевал.

– Если вы не в курсе, то дворянство Тверской губернии решило устроить бал в мою честь, а может быть, и в честь Марии Фёдоровны, раз она первой об этом узнала, чёрт их знает, – я даже задумался над этим вопросом, а потом махнул рукой. – Как вы думаете, насколько быстро все придворные узнают об этом моём решении выгнать каждого второго?

– Полагаю, что часть уже знает, – задумчиво произнёс Сперанский.

– В ближайшие полгода-год мы будем наблюдать очень увлекательную игру под названием «Выжил сам, выживи ближнего своего». Количество интриг возрастёт в разы, как и количество доносов, – я протянул полотенце Кириллову. – Это будет забавно.