Дыхание сбивается. Я даже замираю и дышать перестаю, потому из трубки снова доносится вздох. Некоторое время мы просто молчим. Минуты две, возможно, даже больше.

Милена смотрит вопросительным взглядом, на что я прижимаю указательный палец к губам. Мол, молчи.

— Мне просто интересно, когда ты успела завести отношения. Такие отношения, что сразу решила выйти замуж. Хотел бы я увидеть отца твоего сына. Да и самого пацана тоже. Так скажешь? Сколько лет мальчишке?

Да Господи! Ну кем он себя вообще возомнил!? Пусть я его сейчас придушить готова, однако при каждом упоминании ребенка из уст Саши у меня сильно колотится сердце. Потому что внутри меня не перестает бушевать чувство, что он очень хотел бы стать отцом моего малыша. Но в то же время...

Не искал, не интересовался, где там Алина и что с ней произошло после нашего разрыва. Он продолжал жить и сейчас кайфует, я так понимаю, встречаясь с несколькими девушками в месяц. Не удивляюсь, конечно, даже, что он их как перчатки меняет.

— У меня нет сына, — тихо выдаю я, проглотив стоявший поперек горла колючий ком. — Пожалуйста, Саша, не звони мне больше. Выходи на связь, если это касается работы. Ты понял меня? Свою личную жизнь я с тобой обсуждать не собираюсь. Потому что ты мне никто и зовут тебя никак. Не заставляй меня жаловаться твоему отцу.

Саша вдруг начинает смеяться. Настолько громко, что я отвожу телефон от уха на несколько сантиметров, чтобы не оглохнуть. Раздражает... Его хриплый смех меня бесит!

— На радость, Алина. Жалуйся, сколько душа твоя пожелает. А потом еще и расскажи ему, как мы с тобой были близки. Уснуть ночами не могли, не увидев друг друга. А еще расскажи, какие бурные у нас ночи были. Помнишь, да?

На глаза наворачиваются слезы. Потому что я все помню. Потому что каждый день вижу перед собой Айсель — и в голове сразу проносятся все те счастливые дни, которые мы провели с Черновым. Вследствие которых я забеременела.

— Ма-ма, — доносится за спиной сонный лепет дочери. — Мам, я хочу воды.

Милена реагирует моментально. Бесшумно встает и берет из шкафа стаканчик. Дочь пьет воду и, потерев сонные глаза, идет обратно в свою спальню, не сказав мне ни слова.

Милена пожимает мое плечо, отправляется следом за малышкой. Я прикрываю веки, совсем позабыв о том, что я не вырубила звонок и Саша наверняка все услышал.

— У тебя дочь, — говорит он глухо, подтверждая мои догадки. И в его голосе столько боли, что опять же моя совесть просыпается не вовремя. — Сколько ей лет, Алина?

Чернов будто чувствует, что я вполне могла бы родить от него. Поэтому так настаивает и хочет узнать возраст моей малышки? Без сомнений.

— Саш, какое тебе дело до моей дочки? — выдаю я, не задумавшись и моментально хватаясь за сердце. Господи, как же больно... Ощущаю себя стервой, которая разлучила отца с дочерью. Впрочем, я и есть настоящая стерва. — Пожалуйста, больше не звони мне и не лезь в душу. Ты мне столько боли причинил, что ничего общего с тобой я иметь не хочу.

— Но у нас есть общая компания, — опять хриплый вымученный голос. — И ты обязана общаться со мной. У нас еще много чего будет общим, Алина.

— Саш, — я буквально шепчу. — Завтра в офисе встретимся. А теперь спокойной ночи. Я дико устала и хочу спать.

Я отключаюсь и, поставив телефон на абсолютно беззвучный режим, прячу его в карман. Даже вибрировать мобильник не будет, если вдруг Чернов решит перезвонить.

Иду в спальню и улыбаюсь, наблюдая за тем, как Милена гладит по макушке Айсель и шепчет ей ласковые слова. Они лежат в кровати. Сестра переводит на меня грустный взгляд. Тихо встает и подходит ко мне.