Я ещё секунду стою посреди гостиной, а затем тоже исчезаю.

Моя комната была с большой кроватью из темного дерева с выгравированными на колоннах летучими мышами и красной-алой тюлью служившей навесом. Шкаф в таких же тонах, письменный стол, стул, ванная с туалетом и прочая мебель, которой я практически не пользовался. Не было надобности. Подхожу к зеркалу и смотрю на себя: темные волосы, ровный острый нос, высокие скулы, ровные губы, карие глаза (на самом деле они красные, но с протеканием времени, они мутировали в карие), достаточно плотное, но не перекаченное телосложение. Стильно одет, харизматично себя веду. Ну как в такого красавца не влюбиться? Сам не понимаю…

Я часто задумывался о том: почему многие девушки находят меня привлекательным? Возможно, дело в моём обаянии и уверенности в себе? Ведь, у вампиров за столь долгий период жизни вырабатывается некий иммунитет на происходящее вокруг.

Вампиры обладают особым очарованием и притягательностью, которые могут вызывать «восхищение» и «желание» узнать нас у людей. Харизмой, которая позволяет нам манипулировать ими и внушать любовь. И еще очень много чего любопытного. И все же: что их в действительности так притягивает к нам?

Вновь слышу голоса в коридоре. Они приглушенные, спокойные. Тодд и Говард обсуждают, кто такая Тини. И мне, безусловно, становится любопытно. Я в миг исчезаю и появляюсь около них. Мужчины привыкли к такому моему появлению. В большом коридоре, где с одной стороны развешаны ночные бра по стенам, а с другой ветровые стрельчатые окна в белоснежной легкой тулью, становится холодно. Ветерок дует по щиколоткам.

– И кто же она? – спрашиваю я у них, буравя серьезным взглядом.

Тодд нервно сглатывает, а Говард… мужчина всегда был крепнем, сколько я себя помню.

– Господа Розалина запретила нам говорить об этом.

– Но вы же шли по коридору и свободно об этом общались! – перебрасывают взгляд на Тодда, которая замирает. Тодд моложе, чем Говард, глупей и импульсивней. Не знаю, какого черта его тут еще держат?

– Господин Кай, при всем моем к вам уважении, подслушивать старших дурной тон.

Замираю в изумлении. Дурной тон, говорите?

– Ну уж простите матушку-природу, что одарила меня превосходным слухом.

Говард чмокает губами.

– Иногда такие способности пригодятся куда в более великих делах, чем подслушивание прислуг. – Говард стучит по плечу Тодда и добавляет: – Пойдем, Тодд. Нам много чего нужно успеть сделать до ужина!

И две мужских фигуры удаляются прочь, оставив меня наедине с самим собой. Смотрю им вслед и думаю, что пора бы немного поспать, я уже около пяти суток не спал, а тело требует хоть какого-то отдыха. С этими мыслями удаляюсь прочь в свою комнату и закрыв дверь на щеколду, раздеваюсь и ложусь в кровать.

Особняк семьи Салливан огромен. Я даже не до конца понимаю, зачем им жить в нём? Разве поменять его на обычную виллу не разумно?

– Вот ваша комната, Тина, – Мария останавливается около чёрной двери и вставляет в замочную скважину старинный ключ. Странно как-то: дверь выглядит достаточно современной, а ключи такими старыми…

Оглядываюсь по сторонам. В коридоре лишь с одной стороны окна с белой тюлью, с другой – стена с бра и бесчисленное количество дверей.

– А что на третьем этаже? – Любопытство фраера сгубило, но я не могла не спросить у Марии.

– Там комната госпожи Розалины и гостевые. Хлопаю ресницами, всё ещё не в силах переварить всю информацию.

– Тогда… здесь ваши комнаты?

Мария застыла на месте. Затем она отпрянула от двери, как будто её обожгло кипятком. Её руки повисли в воздухе, словно она забыла что-то и пыталась вспомнить. Но в следующий момент экономка повернулась ко мне и с милой улыбкой сказала: