― Я не трогал тебя, тоб-сара, – муженёк словно прочёл мои мысли, заставив покраснеть до корней волос. – Если такое и случится между нами, то лишь по обоюдному согласию. Тебе нечего бояться. И странно, что ты так испугалась. Разве твои хозяева никогда не...

― Нет! – выкрикнула я, перебив его. – Мы не были их, как ты выразился, подстилками. Им надо было другое... – меня передёрнуло от воспоминаний о том, как нас, ещё до инициации, вынуждали смотреть на казни, чтобы научить легко относиться к убийствам. – Синие боялись, что с потерей девственности мы можем утратить и магию...

В полумраке, наверное, не было видно, как полыхали мои щёки, но хотелось накрыться с головой от стыда. К счастью, дракон сменил тему.

― Кто может желать тебе зла? Я не поверил в рассказ о том, что тебя толкнули с лестницы, но тут... В голову приходит, что у тебя есть какая-то редкая магия, и ты сама подожгла солому. Если даже браслет не сумел полностью сдержать твой оборот, то я готов поверить во что угодно... Однако насколько глупой надо быть, чтобы так рисковать? Ведь помощь могла не прийти. Подземелье замка глубокое, а тебя никто не охранял, никто не знал о пожаре...

― Ты не веришь ни единому моему слову, да? – почему-то сердце царапнула обида, хотя я и раньше знала это. – Но зачем тогда велел Сорче не отходить от меня после того падения? Почему теперь я тут, а не в камере? Кстати, что это за комната?

― Это спальня, которая... должна была принадлежать моей жене. Строго говоря, она твоя, как бы ни было это неприятно нам обоим, – дракон устало потёр глаза. – Ты тут, потому что Сорча и Эш рассказали мне правду о том, что случилось во дворе. Правду, которую ты рассказать не захотела... Может и правильно, потому что я, действительно не верю тебе. Просто не могу. Но неужели гордость важнее жизни, тоб-сара? Почему ты даже не попыталась?

― Именно потому, что ты всё равно не поверил бы. Ты видел то, что хотел, был рад избавиться от меня, убить без всяких сожалений... У меня ничего нет, кроме гордости. А раньше и её давили, заставляли смириться с тем, что я лишь вещь в руках хозяев. Если теперь вся моя свобода в том, чтобы самой решать, как поступить со своей жизнью, значит, я воспользуюсь хотя бы этим. Я больше не стану оправдываться, Брессар. Никогда. И не стану умолять.

Мы замолчали, глядя в глаза друг другу. Дракон изучал меня пристально, но во взгляде был скорее интерес, чем обычная холодная злость.

― Ты не ответила на главный вопрос, – наконец заговорил он. – Кто может желать тебе зла? Если предположить, что это всё не обман с твоей стороны, то выходит, тебя дважды пытались убить. При этом ты говоришь, что отца убила другая оборотица, значит, в моём замке ты никогда не бывала... Что мне думать? Скажи.

― Только хозяева могут хотеть моей смерти, и то, если уже поняли, что я сбежала. А ведь меня и убить могли на задании, так что, наверное, мести ожидать пока рано. И потом, Синие не могут проникнуть за барьер, они прислали бы Рен, чтобы казнить меня. Но тоб-сара чувствуют друг друга, и я знаю, что моей соплеменницы тут нет. Поэтому понятия не имею, кто хочет моей смерти. Ну, кроме тебя и твоей любовницы, конечно.

― Я оставил Зоуи, если вдруг тебе интересно, – невесело усмехнулся Брессар. – И... Дело вовсе не в том, что мне было бы в радость отправить тебя на казнь. Я лишь хочу отомстить за смерть своего отца, уничтожить Синих выродков и их помощников. Надеюсь, когда-то у меня будут дети, и надо сделать так, чтобы им не пришлось проливать кровь, не пришлось быть мишенями для врагов. Если то, что ты рассказала властителю и его совету, правда, и никакого зла в твоём сердце и мыслях нет, я никогда тебя не трону... Хотя не представляю нашей супружеской жизни, и, к сожалению, брачные узы уже не разорвать.