— Издеваешься?

— Нет, вполне серьёзно, там такое в почёте, да и девушки, — делаю неясное движение руками, разводя их в разные стороны, — порастянутее, что ли...

— Ха-ха... не смешно.

— Даже не знаю, сколько выпить надо, чтобы забыться и к такому подготовиться... — вздыхаю и смотрю на аквариум с долей грусти.

Кто ж знал, что бывает облом из-за размера.

— Где бар ты знаешь, — махнув рукой в сторону ниши в стене, опускает взгляд в пол и просто сидит.

— Я не со зла, — поджимаю губы и дрожащей рукой поглаживаю его по спине. — Знаешь, одно дело — опрометчивый поступок, срыв там, попробовать новое или как там ещё оправдываются женщины, поступающие, как я собиралась. Но совсем другое — то, что я никогда в жизни забыть не смогу. Как потом с другим мужчиной строить отношения, вспоминая его? — тыкаю указательным пальцем вниз и строю гримасу полную то ли жалости, то ли стыда.

— Могу дать номера моих бывших, позвонишь, спросишь. На отношения после меня ни одна не жаловалась, вроде даже успешно замуж повыскакивали.

— Ого... — откровение, на которое я не рассчитывала. — Но ведь постель ещё не всё в отношениях.

— Конечно, нет, — хмыкает, отлипая от разглядывания пола, — но вот ответь мне на один вопрос, — смотрит на меня. — Если твой парень перестанет тебя удовлетворять, как долго протянут ваши возвышенные чувства?

— Ну, есть же другие способы...

— О да... как я об этом не подумал, — саркастично звучит.

— Прости, но я пытаюсь понять, разобраться...

— Зачем? — поворачивается ко мне, а я замираю на секунду, а потом руку отдёргиваю и мотаю головой. — Вот. Ты сама не знаешь. Или тебе просто любопытно каково это?

— Знаешь, желания вновь ощутить себя девственницей у меня не возникало ни разу...

— Я не знаю, что такое девственница...

— Почему? — удивляюсь, хотя ответ напрашивается сам.

— Думаю, причина очевидна.

— Оу, та, что сбежала?

— Она самая.

— Не повезло...

— Кому?

— Тебе конечно, — заливаюсь громким смехом, нервы совсем расшатались. — Она-то жизнь сохранила, — откидываюсь на диван. — Ты же убить её мог.

— Не преувеличивай и перестань уже смеяться, это невежливо.

— Не, невежливо — это не предложить гостю чай, а я нагло ржу, потому что у меня истерика.

— Ты, правда, думаешь, что я могу кого-нибудь убить в кровати? — откидывается на спинку, разглядывая аквариумы.

— Да откуда ж мне знать, — задираю голову и осматриваю потолок, — я и правда ничего не смыслю в размерах, у меня никого, кроме Виталика, не было... — произношу с грустью в голосе.

— Дам тебе бесплатный совет. Если хочешь рядом мужчину, а не мальчишку, перестань называть его как ребёнка, а то он так и не вырастет.

— То есть тебя Родей или Роденькой называть нельзя?

— Боже упаси, а то есть шанс убийства не в постели...

— А мне нравится, когда меня Кристиночкой называют.

— Девочкам можно, — морщит нос. — Если не планируешь сбегать с криками, может, чаю?

— Из вежливости?

— Нет, я голодный.

И зачем я соглашаюсь? Но хуже быть уже не может.

Чувство неловкости отступает, а я с извращённым удовольствием помогаю накрыть на стол, мы просто болтаем, как друзья, которые не замышляли ничего такого.

Время подходит к девяти вечера, так что я поглядываю за окно и подумываю над тем, как мне сделать ноги, чтобы не обидеть. Хотя просто общаться с Родионом мне нравится, у нас много общего. Взять хотя бы рыбок.

— Может, останемся друзьями? — улыбаюсь, помогая убрать посуду в посудомойку.

— Это изощрённый способ издёвки? — усмехается.

— Нет, с чего ты взял? — округляю глаза.

— Как можно дружить с тем, кого хочешь? — зависает с тарелкой в руках и, опершись на гарнитур, смотрит на меня, не отводя глаз.