– Так это розыгрыш был! – удивился Гилберт Янович и растерянно посмотрел на Софьина.

Тот стоял бледный и молчал.

– Не обижайтесь, Борис Борисович, – попросил его Скаудер. – Это ведь актерская традиция вот так разыгрывать друг друга.

– Я вас тоже очень скоро разыграю: сокращу финансирование в будущем году, – мрачно пообещал Софьин.

Иван-царевич с престарелыми богатырями продолжали петь:

Теперь к ним присоединилась Алиса Иртеньева:

– Дураки вы все! – махнул рукой Софьин и обернулся к Вере.

Она улыбалась.

– Вам нравится? – удивился олигарх.

Вера кивнула.

Борис Борисович вернулся за стол, сел рядом с ней, достал из ведра бутылку, начал открывать ее.

– Чего на приколе встал, Гибель Эскадры? – крикнул он наблюдающему за его действиями худруку. – Тащи еще шампанское! Все вместе будем пить и радоваться вашим дурацким глупостям.

Ящик с шампанским стоял неподалеку, спрятанный под столом и прикрытый приспущенной скатертью. Хлопнула открываемая бутылка. Вера подставила свой бокал. И, наполняя его, Софьин сказал:

– Вы сразу поняли, что это розыгрыш?

– Сначала так и подумала. Потом я поддалась общей печали. Но когда увидела место преступления, поняла, скорее всего, ничего здесь не произошло. По густоте пятен и запаху поняла, что это не кровь, а какой-то сок. И стала ждать, когда шутники появятся. Думала, что они тянуть долго не будут, потому что в этом случае им не простят. А так вроде все весело было. Не правда ли?

Софьин поморщился:

– Не знаю, мне так не смешно абсолютно. Ни тогда, ни теперь. Я – серьезный человек. Хотя нет, люди – это они, а я – серьезный бизнесмен. Может, им кажется шуткой издеваться надо мной, но я такие вещи не прощаю. Сейчас по бокальчику лично с вами выпьем, и я пойду.

Но сидели еще долго. Борис Борисович успокоился, пил шампанское, произносил тосты и даже смеялся, говорил комплименты артистам. Вера искренности Софьина не верила, чувствовала, что олигарх что-то задумал.

А время пролетело быстро. Борис Борисович поднялся и сообщил одной лишь Вере, что через двадцать минут судно отходит и он хочет посмотреть за процессом с капитанского мостика, Вера идти с ним отказалась.

Через какое-то время палуба под ногами начала медленно дрожать. Но этого, судя по всему, никто из присутствующих не заметил. Под гитару Волкова артисты дружным хором пели неизвестную Вере песню.

Вдруг Вера вспомнила, что на борту судна должен быть еще один пассажир, о котором все почему-то забыли и не вспоминали совсем. Пассажир, которого не было на общем празднике и на ужине. И вообще Бережная не видела ее нигде: ни в коридорах, ни на палубе, ни в лифтах. Элеонора Робертовна Герберова – ответственный сотрудник Министерства культуры.

Не может быть, чтобы она брезговала общением с артистами!

А на подиуме артисты продолжали с веселым самозабвением распевать то, что наверняка написал сам Федор Андреевич, смотрящий сейчас на всех с высоты своего роста и своего таланта с любовью и жалостью.

Около двух часов ночи Вера Бережная попрощалась с артистами, сказав, что у нее была тяжелая командировка и она хотела бы отдохнуть. Ее пытались удержать, потому что, кроме шампанского, появились и другие напитки, праздник становился все веселее, но она отказалась.