— Здравствуй, Эмма, — прозвучало в ответ. Он даже не обернулся, продолжив что-то увлеченно писать в большой тетради. — Мне сообщили, что ты сегодня разбила голову.

— Да. Произошел несчастный случай. Я немного поранилась.

— И как тебя угораздило, скажи на милость? В такой ответственный момент!

Отец явно рассердился, судя по тону, но, к моему удивлению, так и не взглянул на меня. Кажется, его не сильно беспокоила сама травма. Почему же тогда сердится?

— Я поскользнулась в туалете и…

— Избавь меня от подробностей, Эмма. — Господин Лир шумно переложил бумаги и потянулся за большой коробкой, стоящей в дальнем углу стола. — У тебя, если ты не забыла, на днях помолвка. Ты же знаешь, как этот союз важен для моего дела. Знаешь?

— Знаю, — наугад согласилась я. — Извини, я не специально.

— Специально — не специально, — проворчал отец, — это уже неважно. Иди в свою комнату, лечись и думай, как быть дальше. Твой жених придет к нам завтра на обед. Постарайся выглядеть презентабельно, как хороший товар на витрине. Поняла?

— Поняла.

— Тогда иди к себе. Проводи ее в комнату, Троттон…

На этом разговор с «любящим» папочкой был завершен.

По дороге к себе я размышляя о том, что почерпнула из этого недолгого диалога. Во-первых, папуле я, кажется, не слишком интересна. Он весь из себя бизнесмен, и дочурка Эмма, похоже, интересует его только в качестве предмета успешной партнерской сделки, обставленной в виде брака. Узнать бы с кем. Это принципиальный вопрос… А во-вторых, дворецкого зовут Троттон. Теперь я хотя бы могу к нему обращаться.

Комната Эммы Лир находилась в той самой башенке, одиноко торчащей над зарослями плюща. Она оказалась просторной и уютной. Кровать, гардероб, небольшой рабочий столик с креслом, трюмо с зеркалами, заставленное какими-то баночками, склянками и пузырьками. На окне цветы — кремовые чайные розы в горшочке. Три стены светлые, обшитые полированной доской, одна с каменной кладкой, возле нее камин. На полу — шерстяной ковер с узором в виде горного хребта. В углу узкая лесенка, ведущая куда-то наверх. Тут еще и два яруса? Здорово! Живи я в своем мире, в столице, на жилье с подобным ремонтом мне бы всех моих накоплений не хватило даже при большом желании…

— Я скажу Лорне, чтобы принесла вам еду, — сообщил дворецкий перед тем, как откланяться.

Он исчез за дверью так быстро, что даже не расслышал мое негромкое «благодарю».

Ну вот, еще одно имя узнала. Лорна. Наверное, она кухарка или горничная. А вот как, интересно, зовут моего отца? Как бы выяснить, чтобы не вызвать подозрений? Всякое можно забыть, но не имя родни же? За такие масштабные провалы в памяти меня, чего доброго, «в поликлинику на опыты» отправят, дабы изучить степень моей амнезии.

Проверив удобство кровати и внимательно изучив вид из окна, я сунулась в гардероб. Там нашлось нечто длинное и расписное, похожее на халат с запахом. Скинув форменное платье, я переоделась и с тоской оглядела въевшиеся в ткань кровавые пятна. Отмоются ли? Надо будет их застирать и… Хотя нет. Я же теперь богатая госпожа, и мне, скорее всего, не положено заниматься стиркой.

Снова порылась в шкафу. Там нашлась еще пара платьев, похожих на форму академии. Уже неплохо. А тут что? На одной из внутренних полок поблескивало что-то, заваленное бельем. Просунув туда руку, я вытянула небольшую серебряную шкатулочку, инкрустированную драгоценными камнями. Ее крышка была приоткрыта, внутри, на потертом бордовом бархате, лежала какая-то мятая бумажка.

Записка?

В дверь постучали.

Это, наверное, Лорна принесла обещанную Троттоном еду.