Наблюдая за свалившимся «мешком картошки», радуясь, что он ничего себе не сломал, подумала, что можно и мне прыгнуть. Вроде как безопасно. Подошла к обрыву и быстро присела, тут же осторожно спрыгивая, посчитав, что так лучше.

– Выйди отсюда! – взревел обиженный парень, очень грязный притом. Весь окунулся. А все потому что такой тощий! Кушать нужно больше и тогда бы не так пострадал. Да уж, поросенок. Отмываться год будет.

Я же замарала только сапоги. Посмотрела вперед, не реагируя на возмущения грязнули, и пошла к птице.

– Да что стоите?! Это же дочь Савины! – взревел третий.

«О да! Совершенно вовремя заметил! Я же дочь Савины!»

– Рты закрыли и не двигайтесь! – закричала так громко, что мой приказ должен был услышать даже тот парнишка, что лежал лицом в жиже. Оглядевшись по сторонам, замечая, что все послушно стоят, кроме белоснежной птицы, продолжающей рвать и метать, продолжила в том же духе: – Никто не смеет двигаться! Или я пожалуюсь матери.

– Выйди отсюда! – взревел тот, что был крупнее всех. Возмущался, но продолжал стоять.

– Не стоит так кричать, нервные клетки не восстанавливаются.

– Что?! – и такой взгляд осуждающий.

– В грязи тонет ее птенец! Отойди! – уже не говорила, рычала.

9. Глава 9

Стражники растерянно начали оглядываться, пытаясь понять, что происходит. Но куда им, если пропустили момент, когда огромная птица яйцо снесла и высидела его. Ну… или спрятала в теплом местечке. Слепошары!

Не теряла времени даром. Насколько могла, быстро шла, удивляясь, что еще не упала. Густая жижа, нужно отметить. Очень надеялась, что это не фекалии птичек.

Приблизилась к главному стражнику и только сделала шаг в сторону птицы, как он ухватил за предплечье, с силой сдавливая. Сдержала стон, понимая, что слабость сейчас ни к чему. Но все же – с такими темпами у меня рука синяя будет.

– Ты не понимаешь? Он… – задумался, вспоминая мои слова, – она убьет тебя.

– Дай мне всего несколько минут.

– Нет!

– Отойди! – рявкнула и вырвала руку, понимая, что уже на грани. Взбесил. И тут я посмотрела на птицу. Бушевала. Еще бы… Понимая, что грифон так просто не успокоится, тем более когда тут эти изверги, сглотнула и проговорила: – Отойдите… все… или ему, – показала на парня, – уже ничего не поможет. Грифон не даст. Мать не позволит подойти. Стражник находится рядом с птенцом.

– Мы сами! – рявкнул другой, тут же зашипев: – Еще нам не хватало команд от предательницы!

«Так… нужно запомнить его, а потом из травок сотворить слабительную микстуру и дать вместо напитка».

– Вы только что ее били кнутами! – прорычала, не понимая, почему не могу успокоиться. Раньше такой не была! Но ведь и идиотов таких не было. Боже, а я еще плохо отзывалась о нашем Олеге Павловиче, наглом водителе скорой помощи, который имел привычку ворчать про каждого больного за восемьдесят лет, считая их бесполезными. Оказывается, святой человек! А тут нелюди! Хотя о чем это я?! Это же не пойми кто. Прищурилась и уточнила у него: – Хочешь лежать рядом с ним?

– Ты… – он оказался рядом и вновь перехватил за руку, дергая на себя, – пойдешь со мной.

– Мы теряем время! – громко выдохнула, пытаясь освободиться, но не получалось. В отчаянии вертела головой, рьяно упрашивая:– Уходите! Пожалуйста!

– Нет…

– Отпусти ее! – раздался рычащий голос и все обернулись. В клетку спустился Марк. Выглядел устрашающе. Его глаза горели огнем. Как бы ни сжег тут никого. Парень бросил на всех яростный взгляд и свирепо приказал: – Всем покинуть арену!

Все словно по щелчку быстро испарились, а мы остались одни. Еще некоторое время задержала внимание на Марке и, посчитав, что обойдемся без слов, пошла вперед. Шаг, два… и вдруг услышала: