– Понятия не имею, – покрутила головой, но намек оставила. – Может, ты чем-то ее обидел? Она пришла не в лучшем расположении духа.

Ему полезно пострадать. Все понимаю, спасение прекрасной девы требует времени, но и бросать меня одну посреди свидания непростительно. К тому же четко для себя решила, что небольшое романтическое помутнение будет мешать моему обучению. Виктор —куратор, нам надо держаться друг от друга на расстоянии.

– Не твое дело, – Уэллинг вернул себе серьезный вид. – Пойдем в столовую? Предупреждаю, еда… ммм… съедобная.

– Странное описание…

Ощутила какой-то подвох, но увидев воочию шедевры кулинарии, вопросы отпали сами собой.

Столовая, как столовая: чистая, большая, с толпой страждущих у линии раздачи. Все адепты неодобрительно на меня косились. Естественно, потому что я ниже всех и не обладаю развитой мускулатурой.

Главная по блюдечкам, госпожа Айрин, женщина доминантная и дородная, с напором спросила:

– Ну? Че уставился? Что положить? Рагу или кашу?

– Рагу, – ответила моментально и чуточку стушевалась.

Она выше меня и в плечах, как гренадер.

Мне вывалили крупно нарезанные овощи, словно их топором порубили. Шлепнули огромным, отварным куском мяса.

Принюхавшись, не почувствовала чего-то подозрительного. Догадалась, что еда пресная, простая и без изысков. Аристократы подобное не любят. Признают хитросплетения вкусов, специй, сочетаний. Но это молодежь, часто юноши, принадлежавшие высокому кругу.

А я, как и большинство моих подруг, все время слежу за фигурой, жую салатный лист, будто я коза на выпасе, пропускаю ужин, так что переживу отсутствие высокой кухни.

Правда, порции были огромными. В жизни и половины не съем.

С этого мгновения открылись мои глаза на стенания кухарки в доме Перл. Парни сметали и овощи, и кашу в один присест.

Нежелание выходить замуж заиграло в новых красках. Их же не прокормить?

– Спасибо, спасибо большое, – улыбнулась госпоже.

Видимо, в мужском царстве работницам жилось нелегко. Услышав обычную, человеческую благодарность, она едва не прослезилась.

– Подкормить тебя, что ли? – Прижала половник к полной груди. – Вон какой тщедушный, общипанный, птенчик, ей-богу. На, бери пирожки. – Всучила мне корзинку.