Габриэль

Я ощущала себя контрабандистом.

Одно дело — перевозить феечку в дилижансе, где никому из попутчиков и дела нет, что ты прячешь в чемодане и по карманам. В наших краях у всех свои тайны, и каждый уважающий себя человек привык не лезть к другим. А то можно и гномьей киркой по лбу получить.

Но вот перетаскивать Миртл в академию — совершенно иначе по ощущениям.

Нужно было пройти по коридорам мимо десятков кабинетов, познакомиться с комендантом общежития, милейшим старичком из Дома Греф по имени Валентин, спуститься в подвал под его бдительным взглядом и, пока он отпирает каморку, без умолку трещать, потому что сидящая в кармане Миртл чихала уже в третий раз.

— Что, аллергия? — сочувственно спросил комендант. — Это все пыль. Но ты не переживай, я мигом от нее избавлюсь. Эти стены мне как дети...

Он по-отцовски похлопал каменную кладку, а мне вмиг вспомнились слухи, которые доносились до наших отдаленных мест про представителей Дома Греф.

Домовые — это не просто идеальный содержатель дома, это и есть сам дом. Выражение, что у стен есть глаза и уши, не на ровном месте родилось.

Из-за этого я еще больше переживала.

А вот Миртл была непозволительно спокойна, ее не волновали даже менталисты, которых в академии было пруд пруди. Неважно, что мои мысли могли прочесть, и тогда все пропало.

— Меньше паники, — утверждала она, пока я собирала остатки наших вещей. — Не было еще такого менталиста, который бы прочел фею.

— Много ты знаешь... — бурчала я.

Еще в кабинете у Мефисты я едва не поседела, когда самодовольный блондинчик пригрозил залезть в мою голову. Я все же не фея, у меня защиты нет.

И вот теперь я стояла в выделенной мне комнатушке и осматривалась.

Мефиста не преуменьшила, когда сказала, что мое новое жилье «так себе». Голые каменные стены, сырость, окошки размером с форточку и те на уровне земли.

Я подошла к ним ближе, выглядывая наружу.

Пейзаж за окном был унылейшим: лысая трава, зачахшая без солнышка, кривые деревца — все это дополнилось возгласом Миртл.

— Мрак! — резюмировала она. — Ощущаю себя в склепе. Пчих!

— Привыкай, — ответила я, стараясь запихнуть феечку обратно в карман. — Ты что, не слышала? Комендант принадлежит Дому Греф. Сиди тихо.

— И не подумаю. — Она впилась в мой палец своими крохотными ноготками и выпорхнула наружу. — Хоть Греф, хоть гном. Плевать.

— Но ведь услышит же. — Я покосилась на каменные стены. — Ты же в курсе, на что способны домовые...

— Главное, они не в курсе моих... — феечка оскалилась и перелетела на одну из двух свободных кроватей. — Да уж, на перине тоже сэкономили.

— И какие же у тебя способности? — поинтересовалась я. — Я что-то тоже не в теме, хотя знаю тебя уже не первый год. Фигурное витание над цветочками? Повышенный надой нектара?

Миртл фыркнула и закинула ногу на ногу.

— Знаешь, почему нас признали существами повышенной опасности? — тихо спросила она.

— Потому что, когда вы роитесь, то сносите все на своем пути. Говорят, с прошлого роения прошло сто пятьдесят лет, тогда вы уничтожили почти весь урожай овса на континенте.

— Какая катастрофа... — зевнула Миртл. — Овса у них не было... Ужас-то какой! А вот то, что магия почти у всех пропала, умолчали. Засекретили, сволочи. А нас в Предгорье сослали, на самый нелюдимый клочок континента. Пустили миф, что мы теплолюбивые и можем жить только на юге. А на деле что? Я разве мерзну?

— В смысле магии не было? — Я впервые про это слышала. — Я тебя много лет знаю и все же оборачиваюсь.

— Это физиология. — Феечка принялась глубокомысленно разглядывать свои коготки, словно примеряясь: наточить их посильнее или и так сойдет. — Вот кто в Предгорье живет: оборотни, гномы, феи, стихийники — наша магия природная, живая. А все эти домовые, артефакторы, менталисты — они противоестественны своими вмешательствами. Вот разве наши предки жили в домах с удобствами? А залезали без спросу друг другу в головы? Творили предметы, изменяя другие?