Мама держала этого самого виновника на руках. Ричарду сегодня исполняется годик. И можно было подумать, что день рождения маленького ребенка не такой уж повод, чтобы устраивать большое торжество… если не знать, каким трудом достался маме с папой сын.

Первые роды у мамы были тяжёлыми. Она – хрупкая, маленькая, а тут близнецы. Да ещё ей нужно было расходовать много внутреннего магического резерва, ведь беременность у эллери – это подготовка к появлению новых волшебников, наделённых собственным даром, который постепенно формируется ещё до рождения. Если бы папа тоже обладал магией, было бы проще – нам бы досталась и частица его сил. А так маме пришлось отдуваться за двоих.

К тому же вскоре после родов мама вынуждена была заняться лечением мужа тёти Эмбер от какого-то трудно снимаемого заклятия. Мы не рассказываем тёте, чтобы её не огорчать, но после этого лечения мамин магический запас, и так подорванный родами, восстанавливался с огромным трудом, её это сильно подкосило изнутри. С тех пор мама практически не пользуется своими способностями целительницы – помню, папа в детстве запрещал ей даже царапины у нас лечить, и она делала это тайком, когда он не видел.

Так что родители долго не решались завести следующего ребенка. По счастью, всё прошло хорошо, и наш братишка – здоровый, чудесный и улыбчивый мальчик.

Вот по случаю первых настоящих именин Ричарда и собирались сейчас все наши родственники и немногочисленные друзья для торжества в узком семейном кругу. Впрочем, танцы тоже планировались, и несколько специально приглашённых музыкантов уже настраивали в углу бального зала свои скрипки.

Широким размашистым шагом в зал вошёл отец – граф Винтерстоун собственной внушительной персоной, в своём вечном чёрном сюртуке, идеально сидящем на высокой подтянутой фигуре. Первым делом как всегда к маме – и поцеловал так, что мы с сестрой привычно отвернулись, возведя глаза к потолку. Здоровались родители так долго, будто не виделись год, а не всего лишь пару часов.

По нашей маме почти не заметно, что ей уже тридцать шесть, чему немало способствует её порывистость и неуёмное жизнелюбие. Если не присматриваться, посторонний человек вообще за нашу старшую сестру может принять. Родила нас с Дженни рано, да к тому же люди, в которых течет кровь эллери – древнего народа, обладающего магией, в принципе долго остаются молодыми.

А вот папа мой просто человек, хотя и самый лучший на свете… так что в его тёмных волосах, перевязанных чёрной лентой, нет-нет да и мелькнут уже серебряные нити. И кажется, большей их частью он обязан мне.

Я всегда смотрела на него снизу вверх, как на героя. Он никак не может смириться с тем, что не в состоянии защитить меня от всего, даже несмотря на то, что со своим мастерским владением мечом может навалять любому противнику по первое число.

Ну почти. Они с дядей Генрихом регулярно выясняют, кто из них - первый меч обоих королевств, но постоянно сбиваются со счёта. В результате каждый остаётся при своём мнении и твёрдо уверен, что преимущество в его пользу. Жёны всячески поддерживают их в этом убеждении – они, кажется, давно оставили попытки вести какие-то подсчеты и махнули на это гиблое дело рукой.

Папа подмигивает нам с Джен и треплет Ричарда по тёмным кудряшкам. Командует маме:

- Давай я возьму Жука, а ты пристрой пока Улиток к делу, пусть гостей занимают.

Единственный недостаток папы – он любит придумывать всем в семье дурацкие прозвища. Маленького Ричарда называет Жуком с тех самых пор, как он шлёпнулся при первой попытке ходить и вопил до тех пор, пока мама его не подняла и не взяла на руки. Сказал – ну точно жук, который упал на спину и ждёт, кто его перевернёт обратно. Маму, когда никто не видит, почему-то называет Черепашкой, ну а мы с сестрой с самого раннего детства у него проходим как Улитки. Прозвище было придумано, когда я и Джен еще не умели ходить, зато очень шустро ползали по всему Замку