Нирэл Дарквуд обладал отличным даром убеждения. И этот дар он умудрился применить даже к себе.

Отыскав мои губы, Персиди вновь углубил поцелуй, явно намереваясь продолжить начатое. Шаловливая ладонь бесстыже скользнула на внутреннюю сторону моего бедра, но я поймала его руку.

– Он прав, нам не стоит… здесь, – едва слышно произнесла я, усилием воли оторвавшись от его губ.

– Саламандрочка, не истязай меня, – проговорил он будто севшим голосом.

– Я не истязаю, но он прав. Мы здесь не одни. Давай-ка лучше поспим, пока еще осталось немного времени. Сегодняшний день будет тяжелым для всех.

Насколько тяжелым, я в этот момент даже не подозревала.

Это было сложно – просто лечь рядом и сделать вид, что ничего не было. Сердце заходилось в грудной клетке раз за разом, даже и не думая успокаиваться. Расположившись справа, Перси притянул меня к себе, позволив уткнуться носом в футболку, но даже его запах не смог погасить шторм в моей душе.

Там, раскачивая деревья, покрывая льдом каждую ветку, бушевала самая настоящая вьюга. Метель, заполняющая собой мое сердце. Пурга, сковывающая мысли.

Мне не спалось. Тяжелые думы никак не отпускали.

Я вспоминала о матери. О том, что она так и не ответила ни на одну мою записку. О том, что уже сегодня мы отправимся в путь, полагаясь лишь на себя, удачу и голое упрямство.

После всего того, что Д-Ролли для нас сделала, нам следовало проводить ее к бабушке. Старая ведьма могла, как никто другой, обеспечить ее безопасность. Да и в деревне ведьм рыжей точно ничего не грозило.

Наверное, я предложила этот вариант ради своего собственного спокойствия. Понимала, что просто не смогу жить, если с бывшей соседкой по комнате из-за нас что-то случится. А бросить ее одну…

Путь в эту деревню был неблизким. Мы и узнали-то об этом лишь после того, как обосновались в салоне у Нирэла. Дождавшись, пока заведение доработает до закрытия, сидели почти в тишине, а между нами сквозили такое напряжение и недоверие, что хоть волком вой.

Анса собирала нам ужин.

Мы с рыжей подпрыгивали от каждого внезапного звука.

– Все, я так больше не могу, – психанув, я поднялась и встала так, чтобы меня видели все в гостиной. – Из этой комнаты никто и шага не сделает, пока мы не сможем целиком и полностью, безоговорочно доверять друг другу. Больше никаких тайн, это ясно? Если мы вместе, значит, мы вместе. Начну с себя. Мой отец был Охотником. В академии мама меня спрятала.

Мой рассказ не продлился долго. Обозначала лишь самое главное: свои цели, стремления и то, что уже удалось узнать.

Рассказала про то, что собираюсь вернуться к матери на Светлую сторону. Про то, что нас много лет преследовал Охотник. И про то, что до недавнего времени я думала, что это был мой отец.

Но стеклянный дворец разбился, не выдержав суровой реальности. Тот, кто запросто мог бы являться моим отцом – по крайней мере, по косвенным признакам, – умер много лет назад, еще в год своего выпуска из Академии Полуночников. Тот, кто нас преследовал, им не являлся, а значит, личность преследователя и намерения мне еще предстояло выяснить.

Причем сейчас эта тема уже не вызывала у меня того безотчетного ужаса. Теперь у меня имелось оружие, способное прикончить любого полуночника без исключения. Эту трость, наполняемую особым ядом – святой водой, я нашла в логове Охотника, чей кусочек жизни пришел ко мне вместе с видением. В качестве набалдашника использовался камень со множеством граней, похожий на чересчур огромный бриллиант.

Этот камешек притягивал на себя все проклятия, заклинания и наговоры, посланные с недобрыми намерениями. Выпускать его из рук я не собиралась.