Я же не могла поверить, что заклятие снято. Но факт оставался фактом: я не приседаю в реверансе, не изливаюсь сладкими речами, не произношу странных незнакомых мне слов и не выдаю неизвестную мне доколе информацию. Я выздоровела от магии Увона!

— Дэп! — вспомнила свою главную проблему. — Надо позвать Дэпа…

— Не надо, — попятился Вемуд. — Я просто пошутил. Ты не вредная, а очень даже… какая там? Хорошая ты! Местами и временами так и вовсе замечательная. Особенно, когда не Дэп!

Но моя вторая ипостась не отозвалась, и я пригорюнилась.

— Не прижимай уши, немилый лисёнок. Не будет Дэпа. Заколдовал его Увон противный. Ума не приложу, как его спасти.

— Что? — опешил Вемуд и, притянув меня за руку к скамейке, усадил рядом с собой. — А ну рассказывай всё с начала.

— Эй, Найка! — помахал с другой стороны спортивной площадки Ёрунд. — Ты в библиотеку идёшь? Все наши уже там, получают новые учебники!

— Прошу простить, нестандартный оборотень Ёрунд! — поднявшись со скамейки, гордо продекламировала я и, разумеется, присела в реверансе. — Но в данный момент я занята на аудиенции его высочества. Не будете ли вы так любезны испросить у библиотекаря Ханны учебники и на мою скромную персону?

Ёрунд застыл с открытым ртом и захлопал ресницами, а Вемуд милостиво перевёл:

— Топай в библиотеку, крот! И Найке прихвати учебники!

— Ясно, — облегчённо выдохнул тот и, боязливо на меня оглядываясь, побежал к академии.

Вемуд изумлённо приподнял свои рыжие брови:

— Издеваешься над парнем? Даже я бы не сумел его так ошарашить. Ого-го! Растёшь, Найка.

— Да нет же! — жалобно воскликнула я и, вывалив на друга всю историю, приуныла: — Я не знаю, почему веду себя с тобой иначе, чем со всеми, — подняв глаза, не сдержалась и всхлипнула. — Но ты сам видел, что с другими я раскланиваюсь и несу такое, от чего у самой уши в трубочку сворачиваются. Я не понимаю, что происходит? Но хуже всего эти проклятущие реверансы… Всё тело ноет!

— Это да, — тяжело вздохнул Вемуд. — Помню, когда меня дед шарахнул заклятьем воспитания, я еле выжил. Вам, девчонкам, приседать надо, а нам, мужчинам — склоняться… Знаешь, как спина болит? Поясница просто отваливается!

— Могу представить, — с сочувствием ответила я и встрепенулась: — Заклятие воспитания? Ты знаешь, что со мной?!

— Трудно его перепутать с другим, — невесело усмехнулся друг. — Дед его обожал, испытывал на каждом втором. Старику нравилось измываться над придворными. Чтобы ни сказал и ни сделал, они улыбались и кланялись. Лично я считал, что дед выжил из ума, но помалкивал, разумеется. Кроме одного раза, за что и схлопотал заклинанием под хвост. Мама упросила дедушку отменить его через неделю. — Вемуд влажно сверкнул зеленью глаз: — Как раз незадолго до её смерти. А потом мы уехали из дворца, дед умер, и...

Он тряхнул рыжими кудрями и, будто мировая скорбь мне примерещилась, белозубо улыбнулся:

— Кстати, во дворце все быстро смекнули, как избежать участи марионетки. Верфоксы стали вести себя как будто уже под заклятием, и старику стало скучно. Ведь невозможно отличить, кто ещё заколдован, кто уже освободился. Надеюсь, от скуки он и помер!

— Освободиться? — с замиранием сердца переспросила я. — А как это сделать?

Ох, не понравилось мне выражение лица Вемуда! Вот точно сейчас какую-нибудь глупость сморозит.

Друг подался ко мне и, едва сдерживая улыбку, прошептал:

— Нет ничего проще. Всего лишь десять поцелуев с принцем, и ты на свободе!

— Угу, — вздохнула я: ну как чувствовала, что ерунду посоветует. И уточнила: — Скажи-ка, немилый лисёнок, это «лекарство» и на мужчин действовало, или твои шарахнутые заклятием придворные искали принцесс? О! Так Ты у Душана единственный ребёнок. Но всё же заколдованные освобождались. Выходит…