— Лиерра Киндерен жива и здорова. С чего вы решили, что я хотел её убить?

Присутствие спокойного и внимательного Оллэйстара мешало — мысли то и дело перескакивали на Аурелию.

— Вы закрылись в одном из самых опасных мест в академии — в зеркальном зале, вытягивающем из стихийных магов силу. Вы опечатали дверь, чтобы никто из нас не смог её открыть. Вы истощили лиерру Киндерен, едва её не убив. Или этого вам мало? — разозлился вдруг Оттельберг.

— Что с лиеррой Киндерен?

Всё нормально, значит? Шаргхов Арек!

— Её погрузили в сон до восстановления бОльшей части сил, — мрачно отозвался старик. — И если вы думаете, что после этого я доверю вам хоть одного из своих студентов, то…

— Зачем вам зеркальный зал? — В академическом уставе не было ни слова, ни о нём, ни о его свойствах.

— Наши студенты не всегда молоды, — после паузы и злого сверкания глазами отозвался Оттельберг. — Некоторые категорически против обучения и их приходится… сдерживать.

— Насильно доводить до истощения, — переиначив красивые слова, усмехнулся я. — И меня вы называете убийцей?

— Это для их же блага, — хлопнув ладонью по столу, старик поднялся. — Но никто из нас не запирался в этом зале со студентами. И ни у кого из нас нет ни стааша, ни навыков боевого мага.

— А у профессора Шалинберга нет магии, — раздался насмешливый голос из-за спины, и мы вспомнили про ещё одного участника беседы. — При всём уважении, Гарриган, Рикард бы просто не смог опечатать дверь изнутри.

И Оттельберг застыл, вспомнив вдруг те самые «личные магические обстоятельства», которыми бравировал, представляя меня академии.

— Насколько я помню, таер* Шалинберг изготовил артефакт, который измеряет ваш уровень магии. Он у вас с собой? — Уверенный взгляд раздражал и, скривившись, я кивнул. — Будьте добры, продемонстрируйте его ректору Оттельбергу.

Происходящее бесило, но вместо того, чтобы с силой рвануть манжету, я аккуратно расстегнул пуговицы, задрал рукав рубашки и поднял браслет на уровень глаз. Артефакт закономерно молчал, не светясь ни единым камнем. Неудивительно, ведь последним заклинанием я доказал Аделин собственную несостоятельность как мага, и восстанавливаться буду ещё не меньше десяти-двенадцати часов.

— Как видите, в данный момент профессор Шалинберг не способен даже на самую простейшую магию. — Оллэйстар поднялся, обошёл меня и встал рядом, глядя на старика. — А защитное заклинание, которым опечатали дверь, требует и внушительного резерва, и отточенного умения. Ни того, ни другого у профессора нет.

Опустил, так опустил. Очень хотелось высказаться на тему, но сейчас слова Оллэйстара были мне только на руку.

— Внушительного резерва? — выдохнул Оттельберг. — Конечно, его нет. Его использовали вчера, чтобы убить мою студентку. Умения? — Он смерил меня неприязненным взглядом. — Когда профессору Шалинбергу надо, он бывает очень изобретательным.

Вспомнил историю с ушной болезнью?

— Как и ваши студенты, — хмыкнул я в ответ. — Мне не нужно заступничество ректора Оллэйстара, — ехидный взгляд на того, — чтобы доказать свою невиновность. Достаточно позвать Малин.

— Для чего? — Старик оперся ладонями о стол, подаваясь вперёд.

— Позовите, — надменно поднял я бровь, — или признайте, что не я пытался убить лиерру Киндерен, а кто-то пытался уничтожить нас обоих.

Краем глаза я видел, что Оллэйстар отошёл в тень, в то время как Оттельберг сверлил меня тяжёлым взглядом и молчал. Молчал и, видимо, думал, но выбора у него не осталось. Это понимал он, это понимал я, и даже Оллэйстар был в курсе.