− Милена! Ты бы хоть представилась сначала, а потом вываливала на бедную девушку последние сплетни! – вслед за женщиной спускался сухощавый мужчина лет пятидесяти, с благородной проседью в смоляных волосах. – Прошу прощения за мою ж…э-э-э… помощницу. Меня зовут Жак Биваль, смотритель этого заведения, а эту словоохотливую мадам – Милена Крифи.

− Мы женаты уже больше двух лет, а он всё представляет меня своей помощницей! – возмутилась мадам Крифи, но у самой в глазах плясали лукавые искорки.

− Достаточно! – смотритель Биваль лишь слегка повысил голос. Мадам Крифи с недовольством глянула на него, но промолчала.

− Заговорила я вас, − произнесла она извиняющимся тоном, − А вы устали с дороги. Пойдемте, провожу в ваши комнаты. Заодно, мерки снимем – выдам вам преподавательскую форму – да, у нас тоже дресс-код. Его высочество наследный принц Тристан, курирующий наш университет, лично распорядился, чтобы форма была не только у учащихся – «это способствует равенству и пресекает возможности снобизма», − явно процитировала она официальный документ. – Обзаведётесь таким же платьем, как у меня – думаю, вам пойдёт!

«Форма – так форма!» − пожала плечами Жаклин. Может, это к лучшему – на самом деле, она немного переживала за собственные скромные платья, вспомнив нарядную ученицу, над которой некрасиво подшутил Гарвей. Нет, бедной себя Жаклин не считала – преподавательского жалования вполне хватало на жизнь. Тетя Аделина бывшая без ума от моды часто брала её с собой в походы по бутикам и модисткам – девушка неизменно оставалась равнодушной к обилию вычурных нарядов и аксессуаров. Её могла привлечь красивая вышивка, или необычное кружево, но наряжаться подобно Великосветской Франзине[2] ей казалось глупым. Как тётя ни старалась привить ей вкус к пышным нарядам и косметике – преуспеть не сумела.

− Не бойтесь! Вам выделили другие комнаты – помещения несчастного Номада стоят закрытыми до особого распоряжения ректора.

Они подошли к двери с блестящей бронзовой табличкой, на которой, под изображением весов, красивыми каллиграфическими буквами значилось: «Магистр Ж.Тризо». Жаклин не сразу сообразила, что это она!

− Что ж, открывайте! – мадам Крифи с улыбкой вручила ей ключ, который сам мог служить украшением. – На всякий случай, у меня есть ещё запасные ключи от вашей двери. Но лишь у меня! Даже у ректора без ведома жильцов нет доступа к личным комнатам! У нас строгие правила − это касается как преподавателей, так и студентов.

Жаклин легко провернула ключ в замке, со щелчком отперла дверь и вошла в просторную гостиную, обставленную с изысканной простотой. На круглом столике в центре, стоял красивый букет цветов в расписной вазе.

− Подарок ректора, к назначению, − пояснила мадам Крифи, на недоумённый взгляд девушки.

У окна стояло большое кресло, обитое зелёным плюшем, очень удобное на вид. Рядом со столом стояли четыре стула – на одном из них висело тёмно-синее платье с кружевным воротником и манжетами.

− Пройдите в спальню, примерьте – я подожду здесь, − попросила мадам Крифи. – Подогнать − дело двух минут. Лучше это сделать сразу – потом вам придётся меня ловить по всему университету.

Жаклин послушно взяла форму и прошла во вторую комнату, обнаружив ещё одну дверь, ведущую в индивидуальную небольшую ванную. Быстро, как могла, она переоделась – форменное платье было велико в талии и груди. Ощущая себя пугалом, девушка вышла к ожидающей её помощнице смотрителя.

− О! Совсем неплохо! – провозгласила женщина, − Чуть подправить…

Она просто разгладила ткань рукой – та послушно принимала нужную форму. И правда, через несколько минут, которые Жаклин провела, затаив дыхание, платье идеально сидело на фигуре.