Внутри все похолодело. Впервые видела такой напряженный, пробирающий до мурашек взгляд, а ведь я росла среди вампиров. Уж они-то умеют при желании напускать жуть! Владелец этих необычных глаз был красив. Пропорциональные черты, прямой нос и острые скулы придавали его лицу хищный вид, но все же оставалось в нем нечто притягательное и таинственное, заставляющее сердце биться чаще то ли от страха, то ли от предвкушения… Я почувствовала где-то в районе солнечного сплетения жар. Он немного меня отрезвил, и наваждение спало.

Я вернулась к реальности. Итак, меня изучали. А еще, судя по нахмуренным, сведенным к переносице бровям, подозревали в самых ужасных вещах.

Пальцы инстинктивно сжались. Я нащупала нечто твердое… Лицо залила краска. Брови незнакомца поползли вверх. Будь я немного в себе, непременно оценила бы столь выразительную часть лица. Постепенно ко мне приходило осознание положения собственного тела в пространстве. Я лежала на каком-то мужчине и, самое ужасное, трогала его грудь через тонкую льняную рубашку. Развитость и жесткость мышц впечатляла. Как и длинные белоснежные волосы, разметавшиеся по каменному полу. Я осмотрелась. Мы лежали в центре пентаграммы, а вокруг нас собралась самая настоящая толпа. Кто-то разглядывал меня с нескрываемым любопытством, кто-то явно испытывал страх.

— Мамочки, — прошептала я и осторожно убрала руку.

— Чем бы ты ни было — лучше не двигайся! — угрожающе предупредил мужчина лет пятидесяти в мантии, что стоял ближе всех к пентаграмме.

— Он опасен? — встревоженно спросила я, разглядывая говорившего.

Кажется, это был преподаватель.

— Кто? — тут же растерялся тот.

— Ну он. — Я осторожно мотнула головой в сторону незнакомца со странными глазами, на которого мне не повезло приземлиться после падения.

— Так, мне все это порядком надоело, — не выдержал незнакомец и сам отстранился, игнорируя протесты преподавателя.

Он поднялся и первым делом попытался пригладить растрепавшиеся волосы. Обычный жест, но мне показалось, что температура вокруг подскочила на несколько градусов. Обтягивающие брюки и длинные сапоги подчеркивали стройные подтянутые ноги. Рукава рубашки были небрежно закатаны по локоть и открывали вид на руки со множеством кожаных браслетов и оберегов. На ровной коже предплечий отчетливо прорисовывались узоры выступающих вен. Я сглотнула, как древний дикий вампир перед ужином! Щеки пылали, а в голове раз за разом прокручивался один и тот же вопрос: «Неужели можно быть настолько совершенным?».

— Не вздумайте выходить из круга, адепт Леман! — предостерег преподаватель своего студента.

Я так и лежала на каменном полу, глазея на незнакомца. И пошевелиться страшно, и оставаться в таком положении неудобно.

— Долго еще будешь изображать опоссума? — раздраженно спросил он, отряхивая штаны и рубашку.

Его вопроса было достаточно, чтобы ореол совершенства развеялся и из беловолосого красавца он тут же стал белобрысым грубияном. Едва сдерживая возмущение, я приподнялась на локтях и с облегчением заметила в ногах саквояж. Сложно сказать, сильно ли его потрепало, он и до путешествия через портал выглядел не очень, но главное — замочки целы и мои личные вещи не раскидало по полу. Учебник нашелся под грубияном. Несколько страниц помялось, порвался корешок. Впрочем, я это с легкостью исправлю с помощью магии. Семейный портрет, слава кровавым ягодам, не пострадал. Он, видимо, запутался в складках моей юбки, и это смягчило его падение.

— Профессор Уникус, это обычная магичка, — тем временем обратился незнакомец к мужчине в мантии, — можно я выйду из круга?