10. Глава 10

Я опасливо кивнула, отступив на всякий случай назад. Декан грозно возвышался надо мной, холодный взгляд будто видел насквозь и все мои небольшие грешки были заранее известны. Неужели этот противный Рик успел на меня нажаловаться? Не может же быть, что Рауф так взъелся на меня только из-за того, что я не вовремя оказалась в коридоре!

- Я не хотела, - пискнула я, вжимая голову в плечи. – Он первый начал!

- Не понял, - медленно проговорил декан, с подозрением оглядывая меня сверху вниз. –Кто и что именно начал?

Я прикусила язык. Видимо, Рик не успел донести ему на новенькую, которая слишком злобно огрызается. Значит, и мне надо помалкивать, стукачей нигде не любят.

- Я оговорилась, - попыталась выкрутиться я, - подумала не о том. Извините!

Рауф иронично приподнял бровь, но ничего не сказал. Фух, кажется, пронесло!

- Форма твоя никуда не годится, - резко бросил он, усаживаясь за стол, - слишком провокационная! Я подумаю, на что ее заменить.

Я украдкой посмотрела на себя. Темно-синяя юбка в складку чуть выше колена, белая блузка и скромная серая трикотажная кофточка с жемчужными пуговками. На галстуке была эмблема академии сирот, поэтому его я не надела.

- Она не подходит для единственной девушки в мужской академии, - отрезал Рауф, и глаза его влажно блеснули. – Понимаешь, о чем я?

- Наверное, - пробормотала я, не понимая совершенно ничего, - вам виднее.

- Садись, - он указал на небольшой прямоугольный стол, который стоял у окна. – Сейчас начнется твоя отработка. И после того, как выполнишь задание, надеюсь, что впредь подобных нарушений с твоей стороны больше не будет.

Я присела на небольшой круглый стул без спинки и замерла в ожидании.

Декан положил передо мной несколько чистых листов бумаги и дорогую чернильную ручку.

- Я продиктую, а ты записывай, - он продолжал стоять сзади меня так близко, что я спиной ощущала идущее тепло от его тела. – «После отбоя в коридорах казармы находиться запрещено!»

Всего-то? Ерунда какая!

Я взяла в руки тяжелую ручку и неуклюже принялась выводить слова по бумаге. Капля чернил немедленно сползла с пера и впиталась в белоснежный лист безобразной кляксой.

- Бери другой лист, - от прохладного тона Рауфа, волоски на затылке почти встали дыбом. – И пиши заново.

Я прикусила губу, чувствуя себя маленьким ребенком, которого поставили в угол. Это и есть отработка? Это форменное унижение и издевательство!

Я аккуратно водила пером, но капля чернил вновь все испортила!

- Эта ручка не сломана? – спросила я, закипая от возмущения. – Я стараюсь, а из нее капает, как из крана!

- Выдержка и собранность – вот главные качества студентов Кроувилл, - почти в ухо произнес низкий голос, и меня передернуло от неожиданности. – Напишешь это предложение двадцать раз без единой помарки, и я засчитаю отработку. Поторопись, времени у тебя всего час! Потом тебя ждут занятия с Агатой, а ближе к вечеру – со мной на стадионе! Опоздаешь, будешь снова отрабатывать!

Следующий час я скрипела зубами от досады, стараясь выводить слова максимально аккуратно. Испорченные листы все прибавлялись, а мое терпение давно было исчерпано. Пот стекал по спине, и кулаки непроизвольно сжимались так сильно, что на ладонях оставался след от ногтей.

Декан успел за это время куда-то сходить, вернуться со свертком и поработать с какими-то документами. Периодически он отпускал язвительные комментарии в адрес моей несобранности и неаккуратности, и добавлял, что еще никогда не было у него такого плохого студента, как я.

Наконец я дрожащими пальцами вывела последнее слово из двадцати предложений и обессиленно выдохнула. У меня получилось! И даже не разнесла кабинет Рауфа по щепочкам, хотя много раз ловила себя на этом желании.