— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я. Мой голосовой модулятор исправно работал, и голос прозвучал твёрдо, низко, по-мужски. А вот внешний вид… явно оставлял желать лучшего.

— Доброе. — Натан кивнул, всё ещё ошарашенно на меня глядя.

Наступила тишина. Танеко всё ещё деликатно молчал, но было видно, что его распирают вопросы, как такой доходяга вообще мог попасть в Академию Космического Флота.

— Натан, знаешь, есть очень хочется. Может, поспешим в столовую? Покажешь, где она здесь находится? — первой прервала я неуютное молчание.

— Да-да, конечно. — Мой сосед отмер и покинул бокс, изо всех сил стараясь на меня не коситься. — Пошли поскорее набьём брюхо, я голоден как волк.

Пока мы шли, на нас неприязненно оборачивались, тыкали в меня пальцем и начинали шептаться другие кадеты, когда думали, что мы не услышим. Утром я вставила в ухо переводчик, который у меня так и забыл забрать Киар Леру, а потому понимала абсолютно все языки, на которых шушукались кадеты. Ко всему, электронный переводчик обладал забавной функцией увеличения громкости тихих голосов, а потому я разбирала даже шепотки.

— Ты видел того дрища? Кошмар, кого понабрали в Академию в этом году!

— Да, небось чья-нибудь подстилка.

— Среди ККФОМ-цев запрещены однополые отношения, вообще-то.

— Среди ККФОМ-цев — да, а вот высшим чинам законы не писаны.

— Фу-у-у, похож на глиста в скафандре.

— О, а ты разбираешься в глистах?

— Да я ща как дам тебе…

— Мне не надо, спасибо. Но если тебя интересуют мальчики, то вон там один тебе даст, если хорошо попросишь.

— Я слышал, его взяли вместо ларка!

— Вместо ларка?! Да ну…

— Точно тебе говорю, Дик свидетелем был, он с ним же на одном транспортнике прилетел с Зоннена! Капитан Валлуни его взял…

— Капитан Валлуни тот ещё извращенец, если ему такие мальчики нравятся.

Я старалась сосредоточиться на коридорах и поворотах, не обращая внимания на разговоры. Меня они не сильно задевали, так как все оскорбления относились к кадету Станиславу Радонежскому, а не к Анестэйше Радосской. А вот Танеко, подходя к дверям столовой, уже был красным, как варёный рак, и разве что из его ушей пар не валил. Я совершенно забыла, что мой новый приятель — мультилингв и так же прекрасно разобрал добрую половину разговоров, что велись в коридорах станции.

Мы подошли к раздаточным столам и встали в очередь, когда Натан неожиданно наклонился ко мне и очень тихо произнёс:

— Стас, не бери в голову. Поговорят-поговорят, а потом и забудут. Любые новости со временем приедаются, да и ты поднакачаешься, наберёшь вес. Шутки перестанут быть смешными. Я сам был в твоей ситуации, поверь, понимаю, о чём говорю.

— Ты тоже выглядел как спичка, и тебя дразнили? — удивилась я, оглянувшись на достаточно крупного Натана.

— Нет, — он поморщился, ему явно было неприятно вспоминать прошлое. — Я с Танорга. Как ты, наверно, знаешь, у нас все помешаны на технике, и не уметь программировать в семь лет — это практически клеймо умственно отсталого.

Я заинтересованно покосилась на приятеля. На умственно отсталого он явно не тянул. На чрезмерно болтливого — да, но никак уж не на дауна.

— Ну, а я не научился программировать ни в семь, ни в десять, ни даже в двенадцать. Зато меня с рождения тянуло изучать разные языки и культуры. Ярко выраженный гуманитарий на планете, где роботов в десять раз больше, чем людей. Вот так и получилось, что до пятнадцати лет, пока худо-бедно не стал справляться с техническими науками, меня всё время поднимали на смех, — исповедался Натан, пока робот-раздатчик выдавал подносы с завтраками.