— Ща! Покажу… — заяц скинул из лапки остаток семок и волшебным образом материализовал те самые кеды, к которым якобы был привязан то ли он, то ли я. — Вот тут написано… Читаю по буквам…

  Заяц перевернул один из кед и прочитал написанные на подошве черным маркером строчки:

— …Поганая тварь Женечка Колокольцева вернется назад, если в полнолуние выйдет ночью на кладбище в обуви сей и попросит прощение слезное и коленопреклоненное у Виолетты Глебовны и ее любимого сына и поклянется вступить снова с ним в брак — с ненаглядным мальчиком Станиславом, обязуется его беречь, холить и лелеять и вообще быть хорошей девочкой.

Я подавилась собственным матом. 

— Отдай сюда кеды! — выпалила я, понимая, что, похоже, вся соль в них. 

    Хорошо еще, что мне хватило ума все же сдержать свой эмоциональный порыв и высказать все, что я об этом всем думаю, а лучше — подкрепить действием. Пинком, например, хорошим! Чтобы заяц по параболической траектории улетел прямо в пруд и там жизнерадостно утопился вместе со своими ужасными гастрономическими пристрастиями!

— Не-е-ет! Для начала я должен понять, что ты раскаиваешься… — злобно усмехнулся ушастый. 

— Я раскаиваюсь! — едва не прорычала я. — Давай кеды!

— Не раскаиваешься! У меня вот че есть! Безмен раскаяния женского! На горючих соплях Стасика заговоренный!

    Мгновение, и мои кеды уже болтаются на крючке безмена — такого, которым картошку на рынке взвешивают. 

— По шкале раскаяния у тебя недовес! — заключил паразит, а у меня все… планка упала. 

— Конец тебе, тварюга! — заорала я и кинулась на зайца, подпрыгивая и надеясь поймать самую желанную пару обуви в своей жизни. 

   Не получилось. Заяц полетел вдоль пруда, да еще низенько так, будто специально дразнил. Естественно, я побежала за ним, не оставляя попыток ухватить заветный приз. 

— Отдай сюда сейчас же! 

— Лучше думай над своим поведением! Выбирай дизайн свадебного платья! Да подешевле, можешь взять даже бэу, чтобы не затратно было! — мерзенько хихикал заяц, а я лишь больше распалялась. 

Сейчас я его достану! Сейчас дотянусь до болтающихся шнурков… Всего-то один прыжок и…

— Чтоб ты провалился, пакость животная!

    И я прыгнула. Не в воду, к счастью. Хотя лучше бы, наверное, туда. Потому что когда, ухватив что-то, оказалась на траве, радостно это что-то придушивая и нашаривая в барахтающихся когтистых лапах свои кеды, ко мне вдруг пришло осознание, что заяц в нескольких метрах от меня над прудом восьмерки выписывает и уходит в вертикальный штопор, возносясь к облакам. А я… я держу какое-то другое животное. Реальное. Чешуйчатое такое и…

— Ай! — кусачее очень. 

Выпустила несчастного из рук и услышала за спиной пробирающий до самых костей ледяной голос. 

— Что здесь происходит?! Как вы посмели прикоснуться к моему Чиичи?!

Эх… А ведь казалось, что удача была так близко… 

    Я медленно обернулась, уже проклиная мысленно этот день. Генерал Ника стоял напротив распластавшейся на земле меня, ему на плечо вспорхнул маленький и очень симпатичный дракончик. 

— Ой! Это я тебя поймала, маленький? — искренне вырвалось у меня. — Прости, я тебя перепутала!

На лице генерала Ники не дрогнул ни один мускул. Он с ледяной ненавистью и презрением продолжал смотреть на меня: 

— Леди Ива Фокс… — явно смакуя мое — вернее, не совсем мое — имя, произнес он. — Вот вы какая на самом деле… Что ж, будьте уверены — этот отбор вам не пройти. Я лично приложу все усилия.

Вздохнула. 

— Вы все неправильно поняли!

— Я все хорошо видел собственными глазами — вы пытались убить мое священное животное, и лишь мое появление спасло ему жизнь!