– Что-о-о? – живо отреагировал Гэри и запричитал. – Коди, ты это слышал? Значитца, мы с братцем взяли ее, можно сказать, с улицы! Согласились поработать с таким сырым материалом, облагородили, обогрели, магию призвали… Думали, она будет силу свою наращивать, да учиться с ней обращаться, а она…

– Неблагодарная, – зарыдал Коди. – Она разбила мне сердце! Вот здесь, в груди… Так болит и ноет… Так плачет и бурлит…

– Гэри, вообще-то у нас сердце находится в брюшке, – заметила вторая бабочка.

– А-а-а, правда? – несказанно удивился Гэри. – Тогда я перепутал. Тогда и не в груди, кажется. И вообще, это не сердце, а желудок. В животе бурчит, наверное. Мы ж сегодня даже не завтракали.

Ядвига скрасила их страдания, выкатив по огромному печатному прянику каждому, а мне дала напутствие:

– Не дури, девка, и от дара своего отказываться не смей! Прознала я, что по воле случая тебя сюда к нам из своего технического, прости господи, мира забросило, но ить случайностей-то не бывает. Все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие. Супротив судьбы не попрешь. К тому ж фамильяры твои тебе доверились и силу привели, значит, есть в нашем мире предначертание твое. Неужели ты их предашь?

Я посмотрела на Гэри и Коди, которые, шумно споря, выясняли, кому достанется пряник с сердечком, и уже готовы были драться друг с другом, и испытала угрызения совести.

Поэтому честно отправилась на следующую пару вместе с Милавицей и Мавсимом, с которым чудодейственная мышецветочная настойка сотворила настоящее чудо, избавив от последствий объедания отварными изделиями с начинкой.

Не то, чтобы я ревностно взялась за учебу в Академии Хозяйственной Магии – со мной такого в принципе не могло быть… ну, чтоб ревностно. Но, по крайней мере, занятий я не прогуливала и практически не опаздывала – уже огромное для меня достижение.

А, учитывая, что я почти не высыпалась, так и вовсе. К концу недели мне стало окончательно и бесповоротно ясно, почему кикимора с ее мужем Валерочкой не стали селить у себя его сестрицу Мокруху, а отправили ее ко мне.

Да потому, что спать под дробное «кап-кап» с потолка было невозможно! Днем эта «хорошая, добрая и душевная» по словам кикиморы, нечисть носа не казала, активизируясь почему-то только в ночные часы. А вскоре к различной степени интенсивности переливам добавились глухие стенания и подвывания. Прямо какое-то Кентервильское приведение, а не Мокруха. Или, скорее, баньши, потому что цепями она не гремела – только выла.

Гэри и Коди раздобыли где-то чудодейственные беруши, и утверждали, что если б не эти беруши, они б давно свалили в лес, только их и видели. Так же бабочки обзавелись крошечным резиновым ковчегом – так что от постоянных потопов они были защищены.

Но у меня-то ковчега не было! Однажды я проснулась оттого, что холодная мокрая капля упала мне прямо на лоб и поняла, что так дальше жить нельзя.

Именно это «прекрасное» утро меня доконало – я попыталась в очередной раз воздействовать на коментантшу общежития, чтоб они со своим любезным муженьком забрали, наконец, свою мокрую родственную нечисть из МОЕЙ комнаты. А то у меня в углу, вон, уже, кажется, плесень мшиться начала от постоянной сырости!

Кикимора, которая в этот момент наглаживала зеленые пеленки внушительных размеров камнем, что слегка дымился, как всегда, отделалась стандартными отмазами. Но в этот раз в ее бесконечном потоке «золотая-брильянтовая» прозвучало нечто интересное.

– Это все от тоски, от личной жизни неустроенной, – мимоходом посетовала кикимора, складывая свежевыглаженную пеленку на стопочку таких же. – А что ты на меня так смотришь, брильянтовая? Нечисти тоже тепла и ласки хочется, а Мокруху уже, почитай, триста лет никто замуж не берет. Бедняжка уже и так и эдак, как только не пыталась! Даже через «Листву знакомств» – бегут от нее женихи, и все. Недавно, правда, появился один – она уж так радовалась, так радовалась… Свадебный убор примеряла. А тот, глядь, да и испарился куда-то. Мужики! Вот и страдает, и кручинится, бедная, теперь. Слезы льет. Так что ты уж войди в ее положение.