Я не спорила, но внутренне не соглашалась. Велизия была со мной солидарна, хоть и имела отличное мнение:

— Надо уезжать,— твёрдо сказала девушка накануне дня обращения. — Вы меняетесь.

— Снова ты со своими суевериями! — бурчала я, стараясь отмахнуться от неприятной темы. — Я впервые выбралась из кокона, искусственного мирка, созданного родителями, чтобы безболезненно передать дочь от отца к мужу.

— Разве вы не хотите иметь свой дом, садик с розовыми кустами и резными белоснежными скамейками? Вы бы сидели по вечерам с книгой на веранде, а я бы хлопотала рядом. Давно хочу вернуться к вышивке. Помните картину, над которой я трудилась? Она ведь и не закончена, — мечтательно улыбалась горничная, поправляя передник и прижимая руки к груди.

Это был её идеал, разрушать который мне не хотелось. Когда-то я его разделяла, а потом нечаянно обнаружила, что мир гораздо больше, а дороги шире, чем я привыкла думать, живя в Саклене.

— Завтра всё закончится, — протянула я, поджав губы и глядя в сторону. — Либо я обращусь, либо не судьба.

— Ох, — вздохнула Велизия. — Чую я, завтра всё только начнётся. И вы уже никогда не будете прежней.

— Я всегда буду такой, какой ты привыкла меня видеть, — произнесла я с улыбкой в утешение горничной, смотревшей на меня со смесью ужаса и обречённости. И спросила на всякий случай: — Письма от отца не было?

— Нет, госпожа.

Велизия покачала головой и начала рассказывать смешной случай, произошедший недавно с привратником, хромоногим надзорником флегматичного вида, по старой привычке любившего совать нос в любой экипаж, проезжающий мимо.

Я слушала, смеялась, а сама думала о том, почему отец вообще позволил мне приехать в Академию, если теперь так активно выражал недовольство тем фактом, что его дочь может и вправду стать драконицей.

Что-то мне подсказывало, что завтра, если у меня всё получится, я могу потерять не меньше, чем приобрести.

2

И вот наступило завтра. Мне хотелось убежать, оказаться на этот день где-нибудь далеко, и одновременно я чувствовала радость от того, что не придётся больше сомневаться и ждать. Либо уеду домой, либо....

Дальше я не загадывала. Всё это казалось мне не то чтобы неважным, просто я считала, что стоит превратиться в дракона, и все проблемы мистическим образом рассеяться, как утренний туман.

День Обращения выдался пасмурным, хмурое небо стало ещё ниже, а облака, плотной ватой зависшие над землёй, казалось, грозили упасть и раздавить людей, спешащих к амфитеатру, чтобы увидеть обращение новичков.

Доступ на арену давали не каждому желающему, но всё же людей было больше, чем во время первого испытания. Скамейки последних рядов были заняты сине-сюртучными адептами старших курсов.

Молчаливые студенты были похожи на воронов, кутающихся в верхние куртки, застёгнутые на все пуговицы. Или тех птиц, про которых упоминала Элен. На юге империи их называли грифами. Эти горбатые великаны среди пернатых могли несколько дней ожидать, пока погибнет завязшая в болотах овца или коза.

Наверное, в душах зрителей тоже сейчас таилось ожидание провала кого-либо из неопытных. Должно быть, всех ожидало зрелищное представление, свидетелем какового не так часто доводилось побывать.

А может, ими двигало любопытство: посмотреть, к какому виду драконов принадлежит та или иная дева.

Впрочем, мужчины-адепты тоже проходили первое обращение именно сегодня, но мы должны быть первыми.

На этот раз не пришлось проделывать путь к месту обращения в одиночку. В назначенный час мы четверо встретились в коридоре второго этажа и, кивком поприветствовав друг друга, молча отправились в амфитеатр.