Малышка словно поняла слова тётки и старательно потянулась к непонимающей, что вообще происходит, ящерице. Только в последнюю минуту ящерка смогла сбежать, оставив в детских пальчиках часть своего хвоста. Но Миранде этого показалось мало.
- Смотрите, - кивнула на неё Дарина. - Зельевар растёт. Хвост ящерицы, лист папоротника... Похоже на "Легкий след".
- Или на " Хвост ящерицы, запечённый с травами". И тогда внучка у меня повар. - Скинула плащ Заряна.
- Смотря какая ящерица лишилась хвоста. А то и на рецепт "Каменного сна" похоже. Хороший яд, основательный. - Задумалась вслух Гордяна.
- Всё это, девочки, лишь ручьи от одного истока, - покивала головой Заряна. - Луна скоро в пик силы войдёт, некогда нам разговоры вести. А ты ползунья, возвращайся-ка на место!
Миранда бабушку послушалась, но хвост ящерицы и папоротник сжала в кулачках крепко накрепко, и отдавать отказывалась наотрез. Даже сверкающий медальон на витой цепочке, который Заряна надела на детскую шейку, не отвлёк внимания от самолично добытых первых ингредиентов.
Девочку уложили на пелëнку в центр камня. Гордяна осторожно налила на один из углов воды.
- Ничего себе! - не сдержалась Даринка.
Вода потекла узкой струйкой, как будто по желобку. Сначала из одного угла, потом вокруг ребёнка, а потом одновременно в два оставшихся угла.
У одной из вершин треугольного камня встала по слову матери Дарина. Сама ещё совсем юная, она олицетворяла сейчас собой рождение и юность.
Место у второй заняла Гордяна. Женская зрелость, пора выбора и материнства.
Заряна, вставшая у оставшегося угла, это была старость, опыт и мудрость.
Единство рождения, жизни и смерти. Три вершины змеева узла.
Не было сложных фраз на мёртвом языке, не применяли полозы и особых зелий. Просто старшая из женщин просила покровительства у Луны, что трижды меняет свой облик во время цикла. Утаить, сберечь, скрыть от беды и происков невинное дитя. А хранителями становились она сама и её дочери. Порукой за взятые на себя обязанности, должна была стать объединённая кровь, а закладом за жизнь юной принцессы Заряна оставляла самое дорогое, что у неё было. Жизнь. Свою и своих дочерей.
Свет луны, свободно льющийся вокруг, собрался в яркий сгусток прямо над малышкой. Яркий протуберанец лунного света медленно превращался в бутон. Пять длинных острых лепестков лунной лилии застыли лишь на мгновение. Потом каждый из них острым росчерком мелькнул в воздухе.
Заряна чуть согнула ладонь, позволяя набраться крови из распоротой лунным лепестком ладони.
- Да будет так, - произнесла она и перевернула ладонь, позволяя своей крови упасть на камень.
- Да будет так! - повторили за матерью и обе дочери.
Зло заплакала маленькая Миранда, пачкая сжатым кулачком камень вокруг себя. Королевский медальон василисков вспыхнул, впитывая в себя последний лепесток, засиял белой вязью на коже ребёнка и исчез, словно его и не было.
- В час, что будет предназначен для того, чтобы явить истину, тайное станет явным, - произнесла Заряна, беря ребёнка на руки. – Ну. будет тебе, будет. Да, поранила ручку?
- Вы лучше посмотрите, что стало с хвостом ящерицы и папоротником. Первый раз такое вижу, а уж Любава наша что только не делала! - осторожно разжимала Дарина детский кулачок, стараясь не просыпать ни крошки. - И что с этим делать?
- У меня медальон-хран есть, - улыбнулась Гордяна. - Пусть хранит. А то вдруг понадобятся? А тут ингредиенты смешанные с королевской кровью да изменённые лунной магией. Ты пойди ещё такие найди! А так если и почует кто магию на шее Миранды, то легко будет списать на хран.