ректор Бекфорд, — произнесла четко и грубо, похоже, специально обратившись ко мне как к ректору, а не как к господину, чего требовало формальное общение и мой статус, который был куда выше ее.

Да, она королева, а я принц. Но она королева определенной территории, а сейчас мы находимся на землях, принадлежащих правящей династии Бекфордов. Она значима как в своем королевстве, так и во всем Эрисфейле, но выше моего брата и меня ей не прыгнуть.

В отличие от нее хвастаться своим положением я не привык, потому поправлять и ввязываться в спор не стал. Лишь сдержанно кивнул.

Церрия прошла к двери, едва не закатив глаза в уже знакомой мне манере, и молча вышла.

Ужасная. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы терпеть ее и ее царские замашки. Стоит быть благодарным всем темным богам, что Диана в мизерном количестве переняла повадки и характер своей матери.

Эта мерзавка… И где ее нежить носит? В очередной раз напрашивается на не самое благопристойное наказание. И клянусь своим титулом: она его все-таки дождется.

24. Глава 24. Прогульщица. Диана

— Налей еще!

Мой выкрик затмил стоящий в пабе гам, но в следующий миг посетители, состоящие исключительно из мужчин, продолжили пить, общаться и флиртовать с продажными красотками.

— Тебе не кажется, что уже достаточно?

Самый занудный во всем мире бармен смерил меня слегка осуждающим взглядом.

В действительности Перилла — моя давняя знакомая и немного подружка, с которой мы просидели за одной партой всю начальную школу, — умела порой быть классной, смешной и не сверлящей меня вот таким раздражающим взглядом. Но то было редко. В основном, когда подруга не работала и не пренебрегала выпивкой.

— Скоро на ногах не сможешь стоять, — отзывается на мое фырканье.

— Я и так с трудом стою. Рана приличная — еле до тебя, родная, добралась. Да и вообще! — выдаю громко, во всю ширь распахнув глаза. — Мне плева… Ой... — Икота перебивает меня, но я упрямо заканчиваю: — Плевать мне. Все равно в академию не вернусь. Сегодня. Вот.

Широко улыбнулась и со всей дури стукнула пустой кружкой по столешнице.

— Ну не буянь! — шикнула Перилла. — Я совсем недавно за новую стойку расплатилась...

Отобрала у меня кружку, быстро наполнила ее до краев.

— Н-на. Только больше ничего не порть… — Задумчиво почесав подбородок, она оперлась на столешницу. — А почему в академию-то не вернешься? Не боишься получить нагоняй?

Пф-ф! Сегодня там меня ждет кое-что похуже нагоняя. Кое-кто.

— Уж лучше выговор от ректора, чем встреча с фурией.

— Ты про Церрию?

— В яблочко.

— Боги, да когда же ты перестанешь держать обиду? — устало выдохнула девушка, как и многие, не зная о том, какая у меня на самом деле подлая семейка.

У Периллы была своя версия возникновения моих шрамов, отчасти правдивая, но не полная. Я никогда не была откровенна с ней в этом вопросе. Ни с кем не была откровенна.

— Не искала способов помириться с матерью?

— Помириться? — выпалила на удивление четко и отрывисто. Едва не протрезвела от этого бреда. — С такими не мирятся. Она... ужасна. Все они. Я их ненавижу.

— Не они же виноваты в твоих шрамах, — заметила подруга.

Вот, собственно, о чем я и говорила. Она убеждена, что мои шрамы — настоящая случайность и недоразумение. Но даже если бы это было недоразумением, моя жизнь все равно разделилась бы на не самое хорошее «до» и мрачное «после».

Но знать об этом кому-то, помимо меня и моей семьи, незачем. Особенно изгнанным чернокнижникам, одним из которых являлась Перилла.

— Не виноваты, да... — с усилием заставила себя кивнуть. — Но на их счету немало грехов.