- Как давно ты стояла под дверью и слушала чужие разговоры?

Я аж закашлялась от возмущения. За моей спиной образовался заговор, в котором мне отвели немаловажную роль, меня использовали как живую приманку, поставив под удар ни в чём не повинных адептов, а также назвали самозванкой! И вместо того, чтобы напару с ректором вымаливать у меня прощения, стоя на коленях, Кристиан смеет общаться со мной таким тоном!

- Тебе-то какая разница? - ответила я вопросом на вопрос, так и не желая взглянуть на декана. Вместо этого принялась тщательно рассматривать пустые соседние койки.

- Хотел узнать, с чего лучше начать, - спокойным голосом ответил де Ареон. - Точнее, за что в первую очередь принести извинения.

Я промолчала. Мне действительно хотелось услышать, как Кристиан просит прощения, дотошно перечисляя все свои прегрешения перед де Савеллиной, но не сейчас. Все мысли были о том, что я нужна ректору не в качестве преподавателя, а в роли наживки для обезумевшего некроманта.

Пауза опасно затянулась.

- Ты выбрал не лучшее время, декан. Уходи, - попросила я, стараясь сдержать всю боль и обиду внутри себя. Поплачу и пожалею себя потом, когда останусь в компании Фаи.

- Я догадываюсь, что сейчас творится в твоей голове, де Савеллина, - попытался успокоить меня Кристиан, - именно поэтому, нам надо поговорить прямо сейчас, пока ты не надумала лишнего.

- Не хочу, - ответила я и нарочито широким жестом указала на дверь, - прошу.

Вместо того, чтобы внять моей просьбе и без промедления освободить помещение, Кристиан убрал руки за спину, опустил голову и тихо сказал:

- Я был неправ, назвав тебя самозванкой. За это искренне прошу прощения.

Не знаю, чего ожидал де Ареон, но мне не полегчало. Наоборот, я почувствовала себя крайне паршиво. Как будто попала под дождь без зонта, промочила новые замшевые сапожки, и уже не выбираешь тропинку посуше, а шагаешь напролом по лужам и грязи. Всё равно, обувь уже не спасти.

- Извинения отклонены, - сухо ответила я и неожиданно спросила. - Кристиан, ты понимаешь речь народа Падасских гор?

- Немного, а что? - растерялся декан.

- Пытаюсь понять, на каком языке тебе объяснить, чтобы ты оставил меня в покое до тех пор, пока я сама не надумаю задать тебе все интересующие меня вопросы.

- Хорошо, - сдался де Ареон, - дашь мне двадцать секунд? Даю слово, после этого я уйду.

- Фая, - попросила я ручную арахниду, которая всё это время недобро поглядывала на Кристиана. - Считай до двадцати, если на счёт двадцать один он всё ещё будет здесь - кусай, разрешаю. Время пошло.

Арахнида, грозно пискнула и затихла.

- Я был уверен, что Ариас убил тебя в день гибели Катарины, - быстро заговорил де Ареон. - Рейману удалось сбить с толку даже самого короля. Один за другим, твой отец пустил противоречащие друг другу слухи, чтобы никто точно не мог сказать, кто же такая Дияника не Савеллина. Я не позволю Алистеру играть твоей жизнью и сделать тебя приманкой для Ариаса и его некромантов. На кладбище я отбил тебя у де Волмана и услышал, как этот мерзавец зовёт тебя Ангеликой. В этот момент я всё понял. Под моей защитой…

Фая заверещала, словно будильник, оборвав Кристиана на середине фразы.

- Время вышло, - я процедила сквозь зубы. - Не впечатлил.

Явно обескураженный моей реакцией, Кристиан медленно пошёл в сторону двери. Бодро цокая коготками по дощатому полу, его провожала ручная арахнида, хищно поигрывая клыками.

Наверное, де Ареон ждал, что я брошусь следом, обниму его со спины, как это любят описывать в бульварных романах, и, захлёбываясь слезами счастья, прощу все его прегрешения. Вот только спасал он не меня, Диянику из Провичей, а дочь величайшей некромантки - Ангелику де Савеллину. Каким бы ни был двуличным Алистер де Форнам, он верно сказал - Ангелики больше нет. Зато есть Дияника, преподаватель практической некромантии и предмет ненависти её декана.