Я бросилась бежать со всех ног, чтобы выполнить распоряжение де Ареона. Лечебное крыло располагалось в другой части здания и, чтобы добраться до него, мне надо было спуститься вниз по лестнице, пересечь главный холл и пройти по длинному коридору.

Я бежала с невозмутимым видом, мол, ничего не случилось и вообще - люблю пробежаться по академии, чтобы утрясти завтрак. Студенты косились на меня с подозрением, но молчали и не приставали с расспросами.

Главу лечебного крыла, господина Шелли, я нашла в его кабинете, где он с хмурым видом заполнял бумаги. По правую руку от него стоял один из лекарей академии и вполголоса диктовал ему какие-то цифры.

При виде меня, ворвавшейся в кабинет без стука, оба вздрогнули и замолчали, а когда я подбежала к столу, господин Шелли положил первую попавшуюся папку на исписанные листы бумаги.

Видимо, это записи, не предназначавшиеся для чужих глаз. Может, они связаны с таинственными болезнями адептов?

- Господин Шелли, ректор упал в коридоре у дверей столовой. Лежит без движения, - запыхавшись, произнесла я, уперевшись ладонями в массивную столешницу из красного дерева. - Господин де Ареон послал за вами, говорит, господин де Форнам находится в коме.

Глава лечебного крыла мигом переменился в лице и, крепко выругавшись, выскочил из-за стола. Махнув рукой своему помощнику, он выбежал за дверь, совершенно забыв про меня.

Я уже было направилась вслед за ними, но остановилась в дверях и обернулась на пустующий стол, где лежали забытые записи господина Шелли. Умом понимала: так поступать некрасиво, но неудержимо влекло взглянуть хотя бы одним глазком. Я вернулась обратно к столу, осторожно приподняла папку и пробежала глазами содержимое.

Мои подозрения подтвердились!

Четверо студентов беспричинно впали в кому, и причина до сих пор не ясна. Никакими заболеваниями адепты не страдали, все четверо на начало учебного года были полностью здоровы и прилежно учились.

Одного из них сторож нашёл в коридоре после отбоя, другой утром не проснулся, третий и четвёртый потеряли сознание на дополнительных занятиях. Однокурсникам и учителям объявили, что у их товарищей обнаружили простуду и они останутся в лечебном крыле до полного выздоровления.

В коридоре послышался шум и я спешно вернула папку на место, не дочитав до конца отчёт господина Шелли. Если меня заметят за чтением конфиденциальной информации, моя работа в академии будет под угрозой!

Я осторожно выскользнула в коридор, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, и направилась в кабинет Кристиана де Ареона. Заместитель ректора встретился мне на лестнице, велел следовать за ним и приложил палец к губам, намекая, чтобы я подождала с расспросами и не сболтнула лишнего при посторонних.

- Что случилось с господином де Форнамом? - спросила я шёпотом, как только де Ареон закрыл изнутри дверь кабинета.

- Сам не знаю, - неожиданно для меня признался декан спецкурса. - Госпожа Флёр, прошу вас войти в наше положение…

Я закусила губу, мысленно взывая к богам, чтобы Кристиан не сказал о том, что в отсутствие ректора им не нужна ассистентка. Однако я услышала совсем другое.

- Аллен рассказал мне о том, что вы стали невольным слушателем нашего утреннего разговора, - произнёс де Ареон, тщательно подбирая слова.

Я густо покраснела и попыталась объясниться, но он замахал руками и перешёл сразу к сути:

- Госпожа Флёр… Могу я называть вас Розалин?

“Да хоть Роза, только не лишайте меня рабочего места”, - подумала я и согласно кивнула.

- Так вот, Розалин. Настоятельно прошу вас держать язык за зубами до тех пор, пока картина не станет более-менее ясной. Могу я на вас рассчитывать?