6. Крайний предел

«Они переглядывались и ухмылялись. Я прекрасно понимал, что это значило – расплатились сполна, да так, что довольны остались все. Часть группы отсутствовала, они отбывали свое наказание, проклиная упертую, самоуверенную однокурсницу. Она всех подставила, всех подвела. Дела складывались отлично, хотя и странно, ведь девушки до сих пор нет. Я уже начинал, понемногу, волноваться, не порезала ли она себя где-нибудь в уборной в знак протеста, не разбила ли себе голову, чтобы показать, что все вокруг неправы. Сам не заметил, как начал улыбаться, а вот ученики вокруг заметили, и начинали нервничать. Всякий, кто попытается подать здесь голос, противоположный моему, будет наказан, и, если комнаты ей показалось мало, я знаю, где, как, куда, и с какой силой стоит бить. Недалекие, фанерные дети, считающие, что им никто не указ, поломают здесь все свои когти и зубы, а также уверенность и убеждение. Молодые, а уже мусор, который такие как мы призваны пускать на вторичную переработку.»

К потолку тянулась мутная полоса ядовитого дыма. Сделав затяжку еще глубже, психиатр открыл ящик стола, и положил окурок в спрятанную там пепельницу. Помещение проветривалось, ветер гулял внутри, отчего становилось непросто прохладно, а даже холодно.

Он все обдумывал слова студентки, которую послали к нему сегодня утром. Собственно, декан общеобразовательного никогда не слыл мягким. Или же добрым, или же, хотя бы, понимающим человеком, но тут явно было что-то не так. Настраивать всю группу против одной девочки, которая просто хочет защитить подругу… бред какой-то. И это ее странное лицо, будто он не пытался узнать подробнее об ее проблемах, а пытал каленым железом, а она держалась, как могла. Необычная реакция, возможно, она сама не может понять, есть ли что-то, что ей стоит скрывать или же нет, поэтому с осторожностью говорит каждое слово.

Так или иначе, тот небольшой процент информации, который он из нее вытянул, был чрезвычайно полезен. Она умная, самостоятельная… и очень, очень подозрительная. Совершенно, без лжи или притворства уверена, что ее подруга невиновна, при всем при том, что провела с ней вечер… Значит ли это, что декан ошибся? Безусловно. Ее не стоит недооценивать, раз она так просто ввязалась во все это и не пожалела. Совсем не пожалела, что ее избили, не пожалела, что выступила. Маленький революционер, которого в жизни ждет большое разочарование. И намного быстрее, чем можно ожидать.

В кабинете скрипнула дверь. Мужчина лениво повернул голову и надел очки – на пороге стояла до боли знакомая фигура.

- Опять куришь? Хочешь, чтобы еще один кабинет затопило? – Хенгер прикрыл за собой дверь, прошел в глубь помещения и сел в кресло.

- Не занудствуй, видишь же, я проветриваю… будешь, кстати? – Психиатр лениво протянул собеседнику пачку сигарет.

- Пока нет.

- Ну нет, так нет. Полагаю, я знаю, зачем ты пришел. У меня сегодня девочка была, из группы Бейкер. Хорошая такая девочка. – Джек поднял глаза и внимательно осмотрел декана. – Затеяла кровавую драку вчера вечером, но ты, наверное, в курсе.

- Безусловно. – Тот откинулся в кресле и прикрыл глаза. – И ты проторчал здесь с ней почти два часа?

- Эм, да… беседа была долгой. Она раскаивается за произошедшее, думаю, больше такого не повториться. Все мне выложила как на духу… нечего под нее копать, там пусто. Всего лишь защищала подругу, и просит за это прощения. – Врач глубоко вздохнул и закурил еще одну сигарету.

- Кто бы мог подумать. – Габриэль посмеялся себе под нос, а потом резко напрягся и перевел взгляд на друга. – А ты не лжешь, случаем? Как-то все оказалось слишком легко.