Я никогда не верил в Бога, но сейчас с моих губ срывалась немецкая молитва, которой нас учили в детстве. Вот до чего могло довести отчаяние – ты был готов поверить во всё, лишь бы прекратить душевные страдания.

Unser Vater in dem Himmel…

Amen.

Amen.

Amen.

Аминь.

Говорят, тьма приносит смерть, только сейчас почему-то именно свет забирал у меня родителей. Он медленно окутывал их тела, скользил по переплетенным рукам, по лицам, покрытым бисеринками слез. Даже в такой момент они не отпускали друг друга. Даже перед лицом смерти верили в любовь – эту чертову любовь!

Если бы я не любил маму, папу, Ксивер или Роксанию, мне было бы намного… легче?

Но я любил.

Так сильно любил.

Мама широко улыбнулась, как делала это всегда, когда нам с Ксивер было грустно, и попросила:

– Верните человечеству человечность.

А затем свет поглотил их.

Навсегда.

***

– Крэй… Крэйтон…

Вздрогнув, я распахнул глаза.

Сердце заколотилось так, словно под кожу ввели адреналин, взгляд забегал по помещению в поисках опасности. Я заметил те же танцующие пылинки, только теперь их окутывал не свет, а обломки разрушенного потолка, погнутые железные перекладины и застоявшаяся пыль. В воздухе витал запах крови, слышались чьи-то мучительные стоны. Никакой кровати и пухового одеяло. Только смерть и отчаяние.

Когда зрение прояснилось, я увидел склонившуюся надо мной Ксивер.

Ее лицо покрывала кровь.

– Черт, ты в порядке? Что-то сломано? – прохрипел сквозь боль в горле.

– Не сейчас. Нужно выбираться отсюда, пока не прибыло подкрепление. У нас есть не больше…

Она не договорила, скривив губы. Я опустил взгляд к ее дрогнувшей руке. Паника просочилась в вены, когда заметил ладонь, которую она прижимала к окровавленному боку. В эту же секунду моя нога начала пульсировать – только тогда я понял, что она сломана.

Конференция. Появление Лиры. Взрыв в зале.

Мама и папа.

Мы всё еще находились в здании Альтинга. Похоже, со взрыва прошло не больше десяти минут. Вот как среагировали столкнувшиеся силы четырех прародителей: чуть не уничтожили мир, в щепки разнеся весь конференц-зал.

– Кси, а их… – Мой голос дрогнул, став тише шепота. – Их забрали?

Синие глаза потускнели.

– Да. Их забрали.

Наверное, именно в этот момент я окончательно осознал их гибель. Не то, что они ушли, а то, что они умерли. Что мы не исполним наш план – не вернемся в спокойную жизнь с документальными фильмами, попкорном и виниловыми пластинками. Не заведем новую собаку, потому что мама сказала, что Бьорн погиб в тот же год, когда им пришлось оставить нас. Не послушаем, как Ксивер вернется к игре на гитаре, не прогуляемся по гавани, не посмеемся над какой-нибудь дурацкой комедией.

Мы будем делать всё это вдвоем с Ксивер.

Без них.

Громкий лязг вытянул меня из мыслей, резко вернув в настоящее. Мы всё еще находились в опасности, пока не покинули правительство.

Я попытался подняться, но ногу прострелила яркая вспышка боли.

– Сломана? Подожди, я тебе помогу…

– Себе помоги, синеглазая. Быстро сваливаем, пока эта сумасшедшая сука нас не заметила!

Очень вовремя.

Феникс подхватил на руки брыкающуюся Ксивер, пока я пытался не вывернуть внутренности наизнанку. В ушах до сих пор шумело, а к горлу подкатывала тошнота.

– Триона вернулась?

– Я говорю не про нее, Крэйтон.

Лира.

Через пару секунд к нам присоединился Джулиан. Пока он помогал мне подняться, я бегло осматривал зал. Это место напоминало настоящее поле боя. Залитые кровью миротворцы и Каратели приходили в себя. Хаос начал охватывать разрушенный зал, и я понял, что если мы не уберемся отсюда в ближайшие минуты, второго столкновения не избежать.