Плохие люди или хорошие, они все сейчас наблюдали за своими детьми.

– Мы побудем вдвоем? – тихо спросил Крэйтон, положивший подбородок на макушку Ксивер.

Внутри меня всё сжалось от боли в его голосе. Мне захотелось подойти к нему и окутать своей любовью, чтобы он хоть ненадолго забыл о темноте, в которую мы погружались изо дня в день.

– Конечно, – кивнул Кай.

Он переживал за них так же, как и я, что было слышно по его натянутому голосу. Однако мы всё же оставили Кси и Крэйтона наедине, потому что эта боль принадлежала только им двоим.

Похороны Силии Палмарсдоттир тоже проходили сегодня, пару часов назад. Джульетта и Исайя направили подкрепление отряду Джакса, когда они не вышли на связь, но было уже поздно. Для всех них.

Тело Силии нашли. Джакса – нет. Однако мы знали, что его и не следовало там искать. Либо оно осталось в Альтинге, либо… от него просто избавились. Что вероятнее всего.

Что же стало с его семьей? Как его родители восприняли то, что их сына… больше нет?

Никто даже не смог с ним попрощаться.

Никто.

Звук шагов вывел меня из размышлений. Когда Кай отделился от остальных и двинулся в неизвестную сторону, я осторожно сжала рукав его пиджака и спросила:

– Ты сам?

Он неуверенно кивнул. Затем покачал головой.

Я встретилась с его умоляющим взглядом.

– Пойдешь со мной?

– Даже не спрашивай.

Я следовала за Каем, пока он вглядывался в надписи на надгробиях. Городское кладбище представляло собой самое тусклое и жуткое место во всем Рейкьявике. Здесь не было ни клочка растительности – лишь потрескавшийся серый камень под ногами и тысячи плит, от вида которых меня пробивала дрожь.

Сегодняшняя погода словно отражала то, что происходило с нашим кластером: не было ни дождя, ни снега, ни солнца. Исландия, совершенно мертвая и пустая, застыла во времени.

– Это здесь, – раздался голос Кая.

Опустив взгляд на надгробие, я едва заметно вздрогнула.

Джонатан Алькастер

10.10.2005 – 16.04.2055

«Общество, равновесие, альтруизм»

– Ну привет, – Кай присел на одну из плит и достал сигарету, – отец.

Я приподняла полы черного платья и опустилась рядом. Затянувшись, Кай выдохнул облако дыма. Его изучающий взгляд устремился на надгробие.

– Ты начнешь? – мягко спросила я.

Он кивнул.

То, что Кай пришел к своему приемному отцу на могилу, было, наверное, самым тяжелым решением в его жизни. Джонатан причинил боль многим людям, но я знала, что даже после смерти он мучает только одного – своего неродного сына.

– Иногда… – Кай откашлялся и снова затянулся. – Иногда я видел в тебе проблеск доброты. Это случалось редко, но я чувствовал, что ты любишь меня другой любовью – извращенной и неправильной, но любишь. Когда я плохо себя чувствовал и не мог прийти на занятие, домработница приносила мне печенье, вот только я знал, что оно было от тебя. Когда я впервые сел за руль и разбил машину, ты увидел, как сильно меня это расстроило, поэтому подарил точно такую же. Отдал мне свою. Я замечал маленькие детали, впитывал крупицы твоей заботы, привязывался к тебе, а ты манипулировал мной, чтобы создать свое подобие.

Кай прижал дрожащую руку к глазам и тяжело выдохнул. Я положила голову на его плечо, пытаясь оказать хоть какую-то поддержку. Мы с Каем никогда не обнимались, но наша дружба и не измерялась тактильностью – для нас было важнее то, что хранилось глубоко внутри.

Человек, к которому Кай сейчас обращался, поселил в нем слишком много страхов и сомнений.

Ему нужно было освободиться.

– Это сложнее, чем я думал… – Из Кая вырвался горький смешок, и он через силу вернул взгляд к надгробию. – Ладно, хорошо. Мне не жаль, что я забрал твою жизнь. Мне жаль, что я не сделал этого раньше, потому что только ты виноват в том, что случилось с Лирой.